Всегда летальный диагноз

Джип, наращивая скорость, помчался по Богородскому шоссе, проскочил озелененную территорию Оленьих прудов, обогнул последний жилой квартал и съехал на пустырь, ведущий к берегу Яузы, где его поджидал второй джип.

В этом джипе были две пулевые пробоины в ветровом стекле и я – на заднем сиденье. За мной надзирали те же стандартные хлопцы, которые, как я подозреваю, по совместительству участвовали в рекламной кампании длиннополых шерстяных пальто. Недобритого Тофика и моего так и оставшегося безымянным водителя как не оправдавших доверия отправили в «Мерседесе» на перевоспитание в неизвестном направлении и под охраной.

Меня же после того, как я глупейшим образом попался второй раз, удостоил аудиенции сам великолепный Щука. Он был немногословен и предложил нехитрый выбор – или я рассказываю все, что знаю о Бухгалтере, или мне отрежут голову. Голова у меня к тому времени опять так разболелась, что последний вариант показался даже заманчивым. Но я не стал пороть горячку и после некоторого размышления назвал Щуке телефон человека, который должен знать о Бухгалтере побольше моего. Разумеется, этим человеком был Чехов.

Не скажу, что мне поверили, но, похоже, у этих ребят уже истощилось терпение, и они хотели вернуть свои денежки во что бы то ни стало. Образно говоря, они хватались за любую соломинку.

Чехов выбрался из машины с плащом под мышкой и по-хозяйски огляделся. На длиннополых, нетерпеливо топчущихся вокруг него, он не обращал никакого внимания.

– Где Ладыгин? – сердито сказал он.

Его конвоиры переглянулись.

– Пока я его не увижу, разговаривать ни с кем не буду! – заявил Чехов.

Один из парней, втянув голову в плечи, потрусил ко второму джипу и, посовещавшись там с Щукой, махнул приглашающе рукой. Юрий Николаевич, сопровождаемый вторым бандитом, приблизился.

Щука через открытую дверцу несколько секунд оценивающе разглядывал Чехова, а потом открыл тонкогубый рот и противно прокаркал:

– В чем проблема?

– Где Ладыгин? – враждебно спросил Чехов. Щука обернулся назад и щелкнул пальцами. Мои соседи зашевелились и вытолкнули меня из машины. Я неуверенно спрыгнул на холодную хрустящую землю и расправил затекшие плечи. Мы встретились с Чеховым взглядами. Он протянул мне плащ.

– Накинь, Володя! – заботливо сказал он.

Мои надсмотрщики вопросительно уставились на своего босса, но Щука великодушно кивнул, и мне позволили одеться.

– Ну, посмотрел на своего кореша? – спросил Щука. – Тогда давай поговорим.

– С удовольствием, – отозвался Чехов и полез в карман за папиросами. – Отойдем немного, а? – Он, прищурясь, посмотрел Щуке прямо в глаза.

Тот, нахмурясь, пожевал губами, подумал, но потом все-таки выбрался из машины. Чехов повернулся и решительно зашагал в сторону, как бы вынуждая бандита догонять его. Охранники уже вознамерились броситься на него, точно спущенные с цепи псы, но Щука движением руки остановил их и не спеша пошел вслед за Юрием Николаевичем.

Чехов остановился, поджидая его, и далее они уже пошли вместе – невысокий коренастый Чехов и длинный костлявый Щука. Со стороны эта парочка могла показаться комичной, если не учитывать тех обстоятельств, при которых они встретились.

Первым нарушил молчание Щука.

– Твой Ладыгин сказал, что у тебя есть что сказать насчет Бухгалтера? – поинтересовался он.

– Кого ты называешь Бухгалтером? – ответил вопросом на вопрос Чехов.

– Того урода, который хотел поменять свою паскудную внешность, – объяснил Щука.

– Ах, вот оно что! – задумчиво откликнулся Чехов. – И что же я буду иметь за эту информацию?

Щука оскалился, показывая узкие редкие зубы.

– Сначала нужно посмотреть, что ты мне можешь сказать! – пренебрежительно заметил он. – Ты вообще кто по жизни? И чего хочешь поиметь с Бухгалтера?

Чехов крепко зажал зубами папиросу и хмыкнул.

– Бухгалтер твой мне, может быть, и не нужен, – задумчиво проговорил он. – Если ты мне скажешь, кто вас навел на больницу. Если ты мне это объяснишь, я расскажу тебе, куда делся Бухгалтер.

Щука резко остановился и вытаращился на Чехова.

– Так ты легавый, что ли? – недоверчиво спросил он.

– Бывший, – не моргнув глазом, ответил Чехов. – Пенсионер.

Щука презрительно покривил тонкие губы.

– Так я не понимаю, зачем тебе эта головная боль, старичок? – воскликнул он. – Сиди себе дома, пей кефир, зализывай раны… Зачем ты суешь нос в мои дела?