«Косяк» авторитета

Пал Саныч бросил на стол портфель и уселся в любимое кресло.

– Ну, посмотрим, чем нас полковник наш обрадует, – сказал он скорее себе, чем приземлившемуся напротив него Андрею Витальевичу.

Он достал из кожаного вместилища десяток листов, оказавшихся копиями милицейских досье, и начал внимательно их просматривать, раскладывая потом на две части.

– Вот эти нам подойдут, – взял он в руки семь листков, остальные бережно убрал в сейф.

– Наш драгоценный Дато, Самурай, Клешня… – Блондин быстро перечислил всех семерых.

Экономист подумал и выразил свое согласие.

– Жалко, что русских среди них только двое, – посетовал он, – остальные – черные.

– До Ростова мы воры, от Ростова – черти! – выдал блатную поговорку Пал Саныч, соглашаясь с ним. – Но, с другой стороны, в чем-то это даже и лучше! Самурай и Дато – из Кутаиси, Резо и азербайджанец Узун – из Тбилиси. У них, сам знаешь, – авторитет выразительно глянул на своего помощника и постучал друг о дружку кулаками, показывая таким образом, что кавказские законники меж собой находятся не в лучших отношениях, – так что потом против меня они вряд ли объединятся.

– Кутаисские «пиковые» жадные до предела, – согласился с ним Пончик. – Тот же Дато за копейку удавится! Не законник, а барыга с базара! Подожди, он нам еще за беспроцентный заем кровь попьет, каждый бакс припомнит!

Блондин молча соглашался. С «лаврушниками» и «пиковыми» – кавказскими ворами в законе – он работал бок о бок несколько лет и большинство из них хорошо знал лично. Про Дато и говорить нечего – с тем он контачил не реже раза в неделю, были совместные дела. А уж он-то своей жадностью славился даже среди земляков.

– Но без них нам не обойтись! – развел руками Блондин, и опять Пончик с ним согласился. – Ну так вот, – сказал Блондин, убирая в портфель досье на отобранных кандидатов, – еще один штришок, и можно к делу приступать! Нашел человека?

– Да, большой специалист! – похвалился Пончик. – Ржавым гвоздем любой замок откроет! За свою жизнь столько квартир обчистил, что и сосчитать не берется!

– Надеюсь, он понимает, что на этот раз ему брать ничего не нужно? – четко выговаривая каждое слово, отчеканил Блондин. Взгляд его был суров и требователен.

«Побаивается все же Пал Саныч! – злорадно подумал про себя экономист. – Кишка тонка на Крытого пружинить!» Вслух же он протянул обиженным тоном:

– Обижаете, Пал Саныч! Человек грамотный, лишнего никогда не сделает!

– Слушай, а твой украдайка не стукнет на нас смотрящему? По своим понятиям он, почитай, в петлю лезет, а?

– С этой стороны, – тонко, по-лисьи улыбнувшись шефу, начал отвечать Рюшкин, – тоже все досконально продумано. Мужик не из местных, выписали аж из Норильска! Это раз! – Андрей Витальевич загнул толстый короткий палец. – При своем богатом жизненном опыте в блатных никогда не ходил – одиночка, как есть! Еще при первой своей отсидке чуть в «обиженные» не попал, с тех пор один по жизни топает, на понятия и блатных авторитетов ему – глубоко с пробором! Это два! В-третьих – никто же ему не говорил, в чью именно квартиру нужно «дипломат» нарисовать!

– Это хорошо, что не местный, – по-другому глянул на своего помощника Блондин. – Искать никто не будет!

– И насчет этого тоже подумал, – ответил ему понимающим взглядом Андрей Витальевич.

– Да ты вообще, Андрей, у нас мужик понятливый, – неожиданно похлопал его по плечу Блондин. Рюшкин от смущения взялся протирать стекла очков. Проявление фамильярных сантиментов со стороны шефа – большой нонсенс!

«К чему бы это?» – насторожился Пончик. Любое отклонение в поведении его босса всегда настораживало, поскольку трудно было заранее предсказать, каким окажется его продолжение – хорошим или плохим? Одно знал Андрей Витальевич твердо – просто так Блондин ничего не делал.

Между тем нужно было что-то отвечать на проявление теплых чувств, и Пончик, как и положено, чуть смущенно забормотал слова благодарности.

– Да брось ты, Андрей! – махнул рукой Пал Саныч. – Это я тебя благодарить должен! Если провернем дело с тендером, я тебя на процент с прибыли поставлю! Слово даю!

«Вот оно что! – горячо поблагодарив Ганина, тут же подумал Рюшкин. – На интерес ловит! Значит, боится чего-то и хочет подстраховаться! Ну а то, что проценты пообещал, – это значит, что тебе, драгоценный Андрей Витальевич, смертный приговор уже вынесен!»

– Только, Андрей, просьба – сделайте все чики-пики! Без малейшей промашки! Сам понимаешь, если что – спать нам с тобой в одной братской могиле! Причем даже без табличек!