Париж.ru

Газета, газета... Газет много. Центральные, областные, городские. Государственные и частные. Приличные и скандальные. Однозначно – надо искать в скандальной городской.

«Ага, все-таки ты будешь искать?» – ехидно спросил кто-то – может, привычно покинутый Морфей? Веня угрюмо кивнул. Морфей окончательно разозлился и подал в отставку, а Белинский пошел к письменному столу. Где-то тут в ящике должен валяться читательский билет областной библиотеки. Посмотреть, со скольки работает зал периодики. Тот, который притулился в старом храме на Ильинке. Так, вот билет... На обороте отпечатано расписание, телефоны. Ого! Да ведь в субботу выходной день. Сегодня суббота. Вот же гадство...

Ну не судьба так не судьба. Оставь, Веня, свои детективные бредни, займись простым, конкретным, нужным делом. Только таким делом можно отвлечься от навязчивых мыслей. Домашними заботами, например. Таких забот у него не больно много – благодаря прежде всего Алевтине Васильевне, которая коня на скаку остановит между делом, в горящую избу запросто войдет, если это нужно, а уж там гвоздь вбить, прокладку в протекающем кране сменить, ковры вынести во двор и выбить, люстру перевесить – это ей вообще раз плюнуть. Существовало только одно на свете дело, с которым не могла справиться мадам теща: покрасить что-нибудь железное. То есть деревянные поверхности – сколько угодно, а на краску для металла у Алевтины Васильевны была аллергия. Между тем покраски настоятельно требовала именно металлическая поверхность: протекла водная часть в газовой колонке, деталь сменили, но покрасить заржавевшую от протечки трубу руки у Вени не доходили. А когда доходили, Алевтина Васильевна оказывалась дома и работать было нельзя. Но вот сейчас как раз так сошлось, что тещи нет – уехала помогать подруге на даче собирать смородину, – а у Вени сна ни в одном глазу.

Полезное с приятным, так сказать.

Он достал загодя купленную маленькую баночку с эмалью, кисточку, расстелил под трубой несколько старых газет и взялся за работу.

Впрочем, если Веня надеялся, что разгадка осенит его в приливе трудового энтуазизма, то глубоко ошибался. Он выкрасил проржавевшую трубу, потом, найдя диссонанс отвратительным, покрасил и вторую, а прежние вопросы так и реяли вокруг, словно мухи, привлеченные запахом краски... если бывают такие противоестественные мухи, конечно. Но всякое дело имеет свое завершение. Когда красить оказалось больше нечего, Веня закрыл баночку, поставил кисть в растворитель, унес обе банки в шкафчик на балкон, чтобы ничто не оскорбляло обоняния любимой тещи, и начал сворачивать газеты, которые лежали на полу ванной комнаты.

Газеты... Елки-палки, да ведь он совсем забыл, сколько газет у них дома! Алевтина Васильевна обожает прессу, преимущественно желтую. К книгам равнодушна, а без чтения газет день для нее не в день: уверяет, что жизнь интереснее любых детективов и дамских романов. Это уж точно! Теща ничего не выбрасывает, любит перечитывать любимые статеечки снова и снова. Что, если нарушить право человека на неприкосновенность его жилища и произвести негласный досмотр имущества? Эк ты, Венечка, поднаторел в терминологии! Будь проще, сознайся хотя бы сам себе, что ты хочешь зайти в комнату тещеньки и перешерстить стопки газет, которые она держит на стеллажах!

Нет, ты не просто хочешь туда зайти. Ты уже зашел. Ты уже стоишь перед стеллажами и смотришь на стопки «Жизни» и «Частной жизни», «Экспресс-ведомостей» и «Женских дел», «Перекрестка» и «Губернских ведомостей», «Версий» и «Секретных материалов». Правда, что ни в какой библиотеке такой подборки не найдешь. Надо бы желтей, да некуда! Осталось найти искомое. Все «Жизни», «Экспресс» и «Женские дела» вместе с «Секретными материалами» и «Версиями» – это центральная пресса. Искать следует в «Перекрестке» или в «Губернских ведомостях». За что взяться в первую очередь? Ага, вот июльские номера «Ведомостей». С них и начнем!

Он принялся перелистывать страницы, скользя глазами по заголовкам и пробегая некоторые статьи, отложил один номер, потом другой... И замер, наткнувшись взглядом на заголовок, крупными буквами набранный поперек первой полосы «Губернских ведомостей»:

«ЛЮДОЕДКА ЭЛЛОЧКА ЖИВЕТ В НИЖНЕМ?»

Рядом было две фотографии: первая изображала черное тело, причем по качеству фотографии невозможно было понять, грязное оно, обугленное или просто принадлежит чернокожему человеку. И тут же был снимок девичьего лица, перечеркнутого маскировочной полоской. И текст: