Сладкий соблазн

Юлька только сейчас заметила, что Леночка ее не слушает. Она сидела, глядя в упор на Юльку, но, похоже, не видела ее.

– Э-эй! – помахала ей рукой Юлька. – Я здесь!

Леночка очнулась.

– Я не знала, что мой отец жив, – сказала она. – То есть не знала, что он умер… Одним словом, я ничего о нем не знала. А он, оказывается, все эти годы жил где-то рядом…

«Не поняла! – подумала Юля. – Неужели я ошиблась? Не может быть! Такая стройная версия была!»

– Ты его видела? – спросила Леночка. – Как он выглядел? Кем он был? Почему ты сказала, что мой отец был на рынке?

– Ты, конечно, хочешь меня убедить, что ты тут ни при чем, никого ты не убивала, и все, что я сейчас рассказывала, – сплошная лажа? – воскликнула Юлька. – Ничего другого я от тебя и не ждала. Но ты забыла один момент! Только тебе была выгодна смерть всех этих людей. И после этого ты хочешь, чтобы я поверила, что ты ни при чем?

– Подожди тут, – сказала ей вдруг Леночка. – Я сейчас.

И поднялась из кухни наверх.

«Сейчас вернется с пистолетом, – опасливо подумала Юлька, – выведет меня во двор, даст в руки лопату и прикажет могилу себе копать? Что я делать тогда буду?»

Но Леночка вернулась не с пистолетом, а с обычной общей тетрадкой, какие продаются в лотках на улице по червонцу за штуку.

– Ну и что это? – спросила Юлька, когда Леночка положила тетрадь перед ней на стол.

– Я сегодня выбрасывала старые вещи, – спокойно сказала Леночка. – И нашла это за обшивкой старого кресла, которое стояло в маминой комнате. Это ее дневник. Прочитай последнюю страницу.

Юлька открыла тетрадь и начала читать неровный, скачущий почерк Леоноры Ивановны. Писала та карандашом, вероятно, торопилась, карандаш рвал бумагу, некоторые буквы оказались пропущенными, но написано было вполне разборчиво.

…»нет больше никаких сил!» – прочитала Юлька конец фразы, начало которой оказалось на предыдущей странице. Но возвращаться она не стала, а принялась читать дальше. – «Я сама себя ненавижу! И Ленку ненавижу тоже! Я всех ненавижу! Я всю жизнь твержу ей, что ей нужен крепкий мужик, богатый и солидный мужчина, что этот дохляк ей не ровня. А сама с ужасом думаю о том, что когда-нибудь она найдет себе такого и я буду ей не нужна. Она станет самостоятельной. А я? Что станет со мной? Мне не нужны деньги, которые мне приносит фирма! Единственное применение им я вижу в том, чтобы их пропивать! Ленке я не дам ни копейки! Если у нее появятся деньги, она никогда не разойдется со своим бестолковым муженьком!»…

В записях был явный перерыв, потом они начинались снова, но почерк стал ужасным, едва-едва можно было понять смысл написанного. Юлька так увлеклась расшифровкой дневника, что забыла о сидящей рядом с ней Леночке.

– Давай, я прочитаю! – сказала Леночка. – Я лучше понимаю ее почерк.

Она отобрала у Юльки тетрадь и стала читать ровным голосом без всяких эмоций:

– «С меня довольно! Мне все это опротивело. Я решила сделать это! Пусть ей без меня будет плохо! Может быть, тогда она поймет… Она не имеет права запрещать мне пить! Я ее мать, и она должна меня уважать! Я не стану терпеть от нее это хамство! Я ей устрою! Я придумала, как это будет! Я поеду в гараж, на Молочку. Любого, кто будет идти мимо, попрошу меня закрыть в нем. Я буду пить там столько, сколько мне захочется! А потом сделаю это! И пусть она знает, какую мать она потеряла!»

– Все! – сказала Леночка. – А теперь посмотри на последнюю строчку…

Юлька взглянула на тетрадную страницу. В самом низу было коряво нацарапано карандашом:

«В том, что я умерла, никто не виноват. Я все сделала сама. Л.И. Антошина».

Юлька оттолкнула от себя тетрадь и с раздражением воскликнула:

– Но ты же сама все это написала после того, как убила свою мать!

Леночка покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Завтра я отдам эту тетрадь следователю. Он проведет графологическую экспертизу и докажет, что это написано рукой моей матери. Она сама себя убила…

Юлька была уничтожена! Она встала, машинально вытащила из кармана деньги, но Леночка остановила ее.

– Деньги ты заработала, – сказала она. – Если бы не ты, я так и не узнала бы, что у меня был отец и что он умер почти одновременно с моей матерью.

Юлька стояла посреди кухни – дура дурой!

– Спасибо тебе! – сказала Леночка, и это прозвучало по-настоящему искренне, без всякой издевки.

Юлька готова была провалиться.

«Все! – думала она. – Никаких больше частных сыщиков! Только на панель! Торчать около "Астории" и не думать о себе слишком много! Ты поняла теперь свое место? Вот и не покидай его! Чтобы не садиться в лужу, как сегодня…»