40  

Его собеседник, напротив, благодушествовал. Как сытое, довольное хищное животное, которое уверено в своей правоте, поскольку сила на его стороне.

– Ну-ну, – приободрил он поникшего собеседника. – Я бы не советовал вам так расстраиваться. Я, конечно, понимаю, вы рассчитывали на большее. Но и вы, однако, не все сделали безупречно. Вспомните тот случай, когда вы нам прислали испорченный орган. Или тот прокол с телом... За это нужно наказывать, вы так не считаете?

– Но, поймите, расходы все увеличиваются – приходится задействовать все большее количество народа, и все требуют деньги за свое молчание. Например, этот анестезиолог. А риск, между тем, становится все сильнее. Вы думаете, так легко скрывать все эти смерти от внимания начальства?

– Ну, голубчик мой! Если вы не справляетесь без жертв, я даже не знаю, что вам посоветовать!

– Я нанимался вам помочь с органами, но не быть наемным убийцей! А если уж я им стал с вашей подачи, то будьте добры – оплатите мои услуги, как положено!

– Тихо, тихо! Вы мне всю охрану распугаете! Давайте поступим так: если в ближайшее время все будет тихо и все эти события широкой огласки не получат, вы мне обеспечиваете доставку по старой схеме. И все живы, довольны и при деньгах. Если случится еще один прокол – пеняйте на себя. Я умываю руки. У нас достаточно других источников товара. А в вашей клинике слишком много опасных людей – и вы не можете до сих пор от них избавиться, вот в чем проблема. Но это – ваша проблема, не моя. А потому денежные наши дела обсудим потом. Вы согласны?

Его собеседник встал, одернул пиджак, упавшим голосом сказал: «До встречи» – и поспешно вышел из комнаты.

ГЛАВА 13

– Вы хотите сказать, Степан Алексеевич...

– Да, Борис Иосифович, это самое я и имею в виду. Я не понимаю, какое отношение имеет этот человек к работе нашего отделения, но он меня просто нервирует! Если не будут приняты меры, я отказываюсь отвечать за происходящее с людьми, которые работают под моим началом.

– Хорошо, не волнуйтесь, я приму меры. Скажите мне, кстати, по последнему смертному случаю от родных покойного были какие-нибудь претензии?

– Нет, насколько я знаю, претензий не было. Они забрали тело и даже, по-моему, не стали обращаться к судмедэксперту.

– Мне все же не нравятся эти неприятные случаи. Нельзя ли отказаться от подобных опасных операций и по каждому конкретному случаю собирать консилиум?

– Мы постараемся учесть это пожелание, но все предусмотреть невозможно, Борис Иосифович.

– И все же нужно быть осторожнее – иначе мы погубим репутацию нашей клиники. Проведите дополнительное тестирование персонала – у вас много молодых специалистов. Как, кстати, себя ведет этот Воробьев, у которого после проведенной им операции умерла та девушка?

– Замечательно! Больше ни одного прокола. Я думаю, что можно смело уже снять его с наблюдения и предоставить возможность спокойно заниматься самостоятельной практикой.

– Ну, если вы так считаете, то так тому и быть. Займитесь тогда пока этим Жуковым – он тоже мне внушает опасения.

– Но, Борис Иосифович, вы же знаете, что смерть от сердечного приступа на операционном столе – не такая уж и редкость.

– Все равно, будьте начеку, Степан Алексеевич... Всего вам доброго.

Когда за Лямзиным закрылась дверь, Штейнберг достал исчерканный листок, который был сплошь покрыт цифрами и фамилиями, и, глядя на него, глубоко задумался.

Принимать какие-либо решительные меры он не мог, потому что боялся. Заявлять властям бессмысленно, нет преступления – нет и наказания. Выжидать тоже опасно.

Штейнберг глубоко вздохнул и положил голову на сложенные на столе руки. Потом он внезапно поднял голову и нажал на кнопку селектора:

– Инну Рогову из терапии позовите ко мне, пожалуйста.

* * *

Сидеть два часа в вестибюле и старательно делать вид, что тебе совершенно не хочется домой после трудового дня, было невыносимо. Хотелось есть, спать и курить. Дежурные по регистратуре уже перестали бросать на меня любопытные взгляды – в их сознании, вероятно, я слился с мягкой мебелью, к которой приросла моя пятая точка.

Инкассаторская машина подъехала как раз в тот момент, когда я уже чуть не уснул. Именно поэтому я среагировал на появление человека в камуфляже только тогда, когда он уже поднялся по лестнице. Как я и предполагал, это был не Роман.

Чтобы не пропустить перевозчика денег, я заранее занял пост у двери. Вот он сбежал по лестнице, быстро перебирая своими длинными ногами, и чуть не пролетел мимо меня. Мне удалось в последний момент схватить его за рукав.

  40  
×
×