Доноры за доллары

– Конечно!

Я немедленно задвинул ногой под стол пивные бутылки и стал быстро натягивать джинсы. Принимать женщину в этом хроническом бардаке было совершенно невозможно. Нужно попробовать поговорить с ней в машине, хотя... Хотя, конечно, угостить ее чаем на моей кухне, как в старые добрые времена, – что было бы сейчас лучше.

Мои сомнения разрешились сами собой.

– Может быть, мы поднимемся к тебе? – спросила меня Марина, как только мы обменялись приветствиями. – Я, признаться, сегодня порядочно устала.

Она вопросительно посмотрела на меня поверх пушистого воротника.

– Конечно! – сразу же сказал я, пытаясь выдернуть полу пальто, которую прищемило дверью.

– У тебя есть кофе? Если нет, то мы можем доехать до супермаркета.

– У меня есть кофе. Поэтому ехать никуда не надо.

– Тогда пойдем, – сказала Марина, глуша мотор.

Мы поднялись, и мне, как всегда, пришлось краснеть за то, что у меня творилось в квартире. Марина окинула бардак насмешливым взглядом и сказала:

– А ты не изменился.

– Проходи на кухню, – не обратил я внимания на ее реплику.

Пока варился кофе, Марина предложила мне сразу же разобраться с нашими делами.

– Я провела анализ, который ты просил. – Марина достала из сумочки какие-то листочки. – Вот, смотри.

– Это что? Результаты анализа ДНК?

– Да.

– Если я не ошибаюсь, здесь два одинаковых.

– Не ошибаешься...

– И что это значит?

– Это значит, что волосы и щетина принадлежали одному из сожженных людей, – тихо проговорила Марина.

Я опустился на стул и уставился в окно. Кофе медленно вытекал на белоснежную плиту. Неприятно пахло паленым. Я не шевелился. Марина – тоже.

Через пять минут Марина встала:

– Мне, пожалуй, пора. Твои образцы я оставлю на столе. Позвонишь мне потом.

Она пошла к выходу, а я, не оборачиваясь, сказал:

– Останься.

– Что? – переспросила она.

– Останься. Пожалуйста.

По моему тону она, видимо, поняла, что мне нужно сейчас хоть чье-то присутствие. Она покорно села на табурет и молчала до тех пор, пока я не повернулся к ней.

– Это можно подтвердить документально? – спросил я.

– Можно.

– Хорошо, – кивнул я. – Давай пить кофе.

Я разлил остатки темной жидкости из кофейника по фарфоровым чашкам, автоматически насыпал по две ложки сахара и поставил на стол печенье.

Марина стала макать печенье в чашку и грустно смотреть куда-то вбок.

– Это был твой друг, о котором ты тогда говорил? – спросила она.

– Да, это был он.

– Что случилось, ты мне не можешь рассказать?

– Давай как-нибудь потом. Мне не хочется.

Марина пересела ко мне поближе и вдруг стала гладить меня по волосам и приговаривать:

– Сережа, милый, что же у тебя за жизнь? Опять ты куда-то встрял.

Ее голос был совсем тихим, а прикосновения – легкими, но этого было достаточно, чтобы во мне прорвалась плотина чувств и мыслей – горьких и радостных вперемешку.

* * *

Дело наконец сдвинулось с мертвой точки. После прошедшей без сучка и задоринки операции, по крайней мере, так ему доложили, а он в подробности не лез, была демонстрация образца продукции, причем – с успехом. Хотя и Зосимов переводил не так споро, как хотелось бы, сразу стало понятно: все идет к тому, что кое-кто из уполномоченных представителей фирм и медицинских корпораций Великобритании и некоторых других европейских стран сочтет за честь присоединиться к крупномасштабному проекту на базе санатория. Было задано несколько провокационных вопросов, все больше – по материальной базе и техническому оснащению, но присутствовавший здесь же мрачноватый Карташов во многом помог Козлову вывернуться из всех двусмысленностей, давая гостям достаточно компетентную и исчерпывающую информацию.

Выловив ближе к вечеру Отто, Козлов проконсультировался по поводу процедуры заключения договоров. Отто предложил приступать немедленно и поставил заведующего в известность о том, что собирается спешно уезжать.

– Нужно доставить товар в Осло, – прокомментировал он свое заявление. – Деньги – по факту получения, о’кей?

Тепло распрощавшись с партнером по бизнесу и пригласив его поскорее возвращаться для проведения инспекции и помощи в организации расширенного проекта, Козлов вызвал Зосимова и велел ему поставить в известность господина Ландлоу из Бристоля, что его сегодня ждет увлекательная деловая беседа с владельцем санатория.