Возлюбленные великих художников

Вслед за тем он вырвал из блокнота листок и протянул Лидии. Какое-то мгновение она смотрела на хоровод загадочных линий, думая, что мэтр дает ей список дел, и дивясь его совершенно неразборчивому почерку, а потом до нее наконец-то дошло, что это вовсе никакой не список.

Это рисунок.

Ее собственный портрет.

И самое странное, что он был очень похож на оригинал!

* * *

Вообще-то она кое-что слышала о художниках и натурщицах. В основном о совершенно неприличных отношениях, которые их порою связывают. И когда Матисс подал ей этот рисунок, Лидия ужасно перепугалась, хоть и не подала виду. Но, наверное, мэтр все понял — он ведь был невероятно приметлив! И больше ее не рисовал. Она занималась тем, что приводила в порядок, подбирала и сортировала невероятное количество эскизов, которые он сделал для панно «Танец». Его Матисс готовил для музея Барнаса в Мерионе близ Филадельфии. Художнику одному было трудно справляться со всеми делами в мастерской, вот он и взял помощницу. Кроме того, Лидия вела его переписку и навела порядок в прежних письмах. Заодно она узнала, как мэтр попал в свое время в Россию.

Это только сначала имя Сержа Щукина ей ничего не сказало, а потом Лидии стало известно, что он был знаменитый русский коллекционер, навеки плененный французским импрессионизмом и модернизмом, очень богатый человек, который покупал для своей уникальной коллекции полотна и рисунки — у него было более двухсот двадцати работ! — Пикассо и Модильяни, Утрилло и Ван-Донгена, и других обитателей парижских холмов Монмартр и Монпарнас. И прежде всего — основателя фовизма Матисса, творчество которого Щукин любил за яркость крупных красочных плоскостей, не разбитых полутонами.

Вот для Щукина-то, для его особняка в Петербурге и сделал Матисс самый первый вариант «Танца» — за двадцать два года до создания американского панно.

«Русская» композиция была выполнена в трех цветах — розовом, голубом и зеленом — и состояла из двух панно: «Танца» и «Музыки», которые напоминали звуки чудной музыки, воплощенные в цвете. В 1911 году Матисс посетил Россию, которая его просто-таки поразила и подавила. «Какое будущее у этой страны, она так всем богата!» — сказал он. Матисса особенно поразили старинные иконы…

Узнав об этом, Лидия только головой покачала. Да, тетушка тоже уверяла, что Россия была необыкновенно богатой страной. Но Лидия, родившаяся в 1910 году, вспоминала уже совершенно другую Россию. Родители ее, врач Николай Иванович Делекторский и его супруга Вера Павловна, умерли в начале 20-х годов, когда пронеслись по Сибири эпидемии тифа и холеры. Лидию приютила мамина сестра.

В Томске, где они жили, власть беспрестанно переходила из рук в руки, и долгие годы потом у Лидии слово «Россия» ассоциировалось только со словами «война» и «страх». И она, и ее двоюродная сестра Таня были еще слишком малы в 1923 году, когда тете Наташе удалось уехать вместе с ними в Харбин. Там было так много русских, что китайцы чувствовали себя как будто в чужом городе. И все русские жили только надеждами на возвращение в Россию!

«Когда погонят большевиков…» — эти три слова звучали чаще всего. Особенно в гимназии, начальницей которой была Софья Эмильевна Дитерихс, жена царского генерала Михаила Константиновича Дитерихса. Она эвакуировала из Омска, в который уже вступали красные, целый поезд с детьми белых офицеров. Все они учились в той же гимназии, где Лида и Таня, и тоже беспрестанно повторяли магическое присловье: «Когда погонят большевиков…»

А их, большевиков, все не прогоняли. Лидии исполнилось девятнадцать, когда она познакомилась со служащим КВЖД Константином (он любил, когда его называли Котей) Константиновым.

— Ждать нечего, — сказал Котя. — Я совершенно точно знаю, что КВЖД отдадут красным. Вы заметили, их сотрудников становится здесь все больше. Надо тикать!

Откуда-то это ужасное слово взялось в Харбине, и Лидия слышала его все чаще и чаще.

— Тикать? — спросила она беспомощно. — Но куда?

— Тикать надо в Париж, — пояснил Котя. — Там цивилизация! Мы ведь тут живем, как троглодиты какие-нибудь.

— Троглодиты жили в пещерах, — пояснила начитанная Лидия. — А мы живем в домах.

— В домах! — фыркнул Котя. — В избах! Как крестьяне! Вот вы, например, где мясо и рыбу держите, чтоб не протухли?

— Как где? — удивилась Лидия. — На леднике, конечно.

— На леднике! — передразнил Котя. — А все цивилизованные люди в Европе имеют такие особенные холодильные агрегаты — они называются рефрижераторы. И там не пользуются керосиновыми лампами, а только электрическими, как в Дворянском собрании и в главной конторе КВЖД. И утюги… там нет этих ужасных чугунных утюгов, вроде того, которым ты сегодня подпалила рукав на твоем любимом платье. Там электрические утюги!