Мастер кулачного боя

* * *

Китаец поднялся на второй этаж и позвонил. Он был уверен, что Стася дома, потому что в ее окнах горел свет. Дверь открылась не сразу, видимо, он застал хозяйку врасплох. Она появилась на пороге с полотенцем на голове и в просторном махровом халате, чья ослепительная белизна больно ударила Танина по глазам.

– Привет, – непринужденно поздоровался Китаец, – кажется, ты хотела снова со мной встретиться?

Лицо Стаси выражало растерянность, видно, она не ожидала так скоро его снова увидеть.

– Напрасно не спрашиваешь, кто за дверью, – шутливо-нравоучительным тоном сказал он. – Надеюсь, сегодня ты никуда не торопишься?

– Проходи, – наконец улыбнулась Стася, отступая в сторону и давая Танину возможность войти в квартиру.

– Я ненадолго… – Танин снял пиджак и пристроил его на вешалке.

– Вот как? – изобразила голосом разочарование Стася.

– Так, на пару слов. – Китаец прошел в гостиную и устроился в кресле.

– Слушаю тебя. – Прислонившись к косяку, Стася скрестила руки на груди.

Китаец лениво поднялся и, приблизившись к Стасе, порывисто обнял ее. Его губы уже хотели впиться в ее свободный от помады рот, но она сделала попытку отстраниться.

– Не надо, – глухо сказала она, морща лоб.

– Не узнаю тебя, – с сухим смешком произнес Китаец, вдыхая свежий аромат, исходящий от Стасиной кожи, – сегодня утром ты была такой…

– Пусти меня! – вскрикнула Стася, барахтаясь в его объятиях.

– Ждешь Леонида Сергеевича? – насмешливо взглянул он на нее. – А я думал, что мы с тобой еще позабавимся…

– Твой цинизм неуместен, – прошипела Стася. – Да выпусти ты меня наконец!

Китаец расцепил руки, и Стася, в очередной раз брыкнувшись, едва не упала. Она отлетела к креслу и неловко приземлилась в нем.

– Мой тебе совет: не делай резких движений, – улыбнулся Танин.

– Да что ты себе позволяешь! – вознегодовала Стася.

Ее щеки, порозовевшие от купания, покрылись лихорадочным румянцем.

– Ладно, не буду тебя истязать своим присутствием, – великодушно сказал он, – скажи мне только одну вещь: ваша фирма ведет дела с «Геликоном»?

– Ведет, и что? – с вызовом спросила Стася.

– Сколько было акций у Замятина?

– У Замятина? – Стася разыгрывала удивление.

– Не прикидывайся, что не знаешь такого, это бывший генеральный «Геликона».

– Я не занимаюсь непосредственно «Геликоном», поэтому неудивительно, что не знаю его генерального.

– Знаешь, – уверенно произнес Китаец. – Сколько у него было акций? – повторил он свой вопрос.

– Это коммерческая тайна, – усмехнулась Стася, – почему я должна тебе это сообщать?

– Потому что эта информация нужна мне, чтобы помочь твоей сестре. Или ты не хочешь, чтобы она вышла из-за решетки? – Китаец с пристальным недоверием посмотрел на нее.

– Сорок два процента, – процедила Стася, – это все?

– Много, – призадумался Китаец.

– Наверное, поэтому он и был президентом, – подковырнула Стася.

– Наверное. – Он рассеянно взглянул на нее. – А ты, значит, занималась «Золотым рогом»? По-сестрински?

– На что ты намекаешь? – возмущенным голосом спросила Стася.

– Ни на что, – улыбнулся Китаец. – Ильина сказала мне, что именно ты приходила от «Консалт-сервис» для подписания договора, только вот Олег не захотел ничего подписывать.

– Что она тебе еще сказала? – В Стасиных глазах молнией полыхнула ненависть.

– Ничего существенного, – беззаботно отозвался Китаец, – если, конечно, не считать предложения продать принадлежащие ей акции ресторана, а если она заупрямится и не захочет их продать, ей пригрозили физической расправой. Вот мне и странно, что тебе пока аналогичного предложения не было. Ведь если твоя сестра не выйдет из тюрьмы, в твоем распоряжении окажутся шестьдесят процентов! Если такой сыр-бор из-за десяти процентов, то, согласись, почти невероятно, что потенциальной обладательнице шестидесяти никто не предложил их продать.

Стася встала с кресла и, сняв с головы полотенце, посмотрелась в зеркало. Потом прошла в спальню и вернулась с феном. Китаец стоял возле нее и неотрывно изучал ее снова побледневшее лицо.

– Ты полагаешь, что я вру тебе?

– Может, тебя припугнули основательно, вот ты и не решаешься сказать.

Китаец развернул к себе Стасю, принявшуюся сушить волосы, и заглянул ей в глаза. Она вырвалась, выключила фен и устало плюхнулась в кресло.

– Мне никто ничего не предлагал, – с упрямым видом произнесла она, – мне нечего скрывать.