Мастер кулачного боя

– Могу лицензию показать. – Китаец полез в карман.

– Не надо, я тебе верю. – Она как-то неловко схватила его за руку.

– Ну так что, побеседуем?

– У меня щекотливое положение, – нахмурилась Юля.

– Понимаю. У тебя есть какие-нибудь родственники или знакомые?

– Думаешь, с их помощью я избавлюсь от Таксиста? – бросила она на него ироничный взгляд.

– Отсидишься пару деньков.

– Этого достаточно, думаешь? – Теперь она смеялась, хотя как-то невесело и натянуто.

– Через пару дней я упрячу его за решетку, – спокойно возразил Китаец, – и ты будешь свободна.

– Какое великодушие и самомнение! Неужели ты думаешь, что Таксист не позаботился о милиции? Или ты воображаешь, что за сегодняшний инцидент его посадят на пятнадцать суток? – Она снова расхохоталась.

– Это ты его считаешь пупом земли, а я уверен, что справлюсь с ним.

– Твоими бы устами да мед пить, – вздохнула Юля.

– А может, ты его жалеешь? – подковырнул он ее.

– Вот еще! – вскипела Юля. – Ты с ним не жил – не знаешь, каково это!

– Жить с Таксистом для меня – ситуация за гранью вероятности, – усмехнулся Танин.

За окнами плыл ночной город, изборожденный синими и желтыми огнями. Улицы и не думали пустеть. Граждане, одуревшие от духоты, которая к ночи не спала, а, наоборот, усилилась, таскались по тротуарам в поисках подходящих кафе. Выехав на Лермонтова, Китаец затормозил у трехэтажного здания, в погребе которого размещался бар «Парижанка».

Он помог Юле спрыгнуть с подножки джипа, заблокировал дверцы и, взяв под локоток, направился к узорчатой решетке, отделявшей лестницу, ведущую в погребок, от тротуара.

– А эта манера сопровождать женщин тоже профессиональная? – шутливо полюбопытствовала Юля.

– Это моя персональная находка, – в таком же тоне ответил ей Танин, отворяя тяжелую дверь бара.

Внутри было прохладно и сумрачно. За стойкой сидело несколько человек – в основном мужчины. Один из них, толстопузый, с седеющими волосами, при галстуке, с внешностью руководителя, качал головой в такт скорбным завываниям модной нынче певицы Глафиры. Его лицо, покрасневшее от алкоголя, выражало крайнюю степень сопереживания и страдания. С правой стороны располагались обычные пластиковые столики, за которыми разместилась измученная бессонницей и тусовочным зудом молодежь. Китаец с трудом и помощью официантки отыскал свободный столик.

– Что-то мне здесь не очень нравится, – поморщилась Юля.

– Раньше это заведение выглядело импозантнее, – равнодушно заметил он. – Что будешь?

– Скотч со льдом и что-нибудь закусить, – с беззаботным видом сказала Юля.

Китаец позвал официанта, тощего лопоухого парня с прилизанными волосами, и сделал заказ.

– Ты тоже будешь виски? – удивилась Юля. – Ты не боишься гибэдэдэшников?

– Я, конечно, не такой крутой, как твой Таксист, – лукаво улыбнулся Китаец, – но с борцами за трезвость и минимальную скорость на наших дорогах справлюсь.

– А меня не угробишь? – Юля растянула губы в небрежной улыбке.

– Странно, что такая девушка, как ты, чего-то боится, – приподнял правую бровь Танин.

– Ты на мое житье-бытье с Таксистом намекаешь?

– Давай не будем терять времени, – деловито сказал Танин, – я хочу, чтобы ты рассказала мне о своем дружке: с кем он встречался, чем занимался, с кем дружил… -…кого убил, – хитро улыбнулась Юля. – Вон танцуют, – она повернулась к импровизированной танцплощадке, – пойдем?

Танин возвел очи горе: только танцев ему не хватало! Мог ли он, отправляясь сегодня в «Золотой рог», подозревать, что будет танцевать с подружкой Таксиста в этом заведении?

– Пойдем, – кивнул Китаец.

Едва они заняли место между двумя лениво двигающимися парами, он спросил:

– Так ты расскажешь?

Юля положила ему руки на плечи и прижалась к его лицу своей разгоряченной щекой. Не ожидая такого откровенного порыва, он хотел было отстраниться, чтобы, так сказать, соблюсти разумную дистанцию, но Юля, выразив мимикой раздражение подобной чопорной тупостью, с удвоенной силой прижалась к нему. Танин не стал больше возражать, ожидая от Юли столь же откровенных признаний. Но она не спешила. Он вдыхал едва уловимый аромат духов и ее знойное дыхание, замешанное на сладкой слюне и алкогольных парах. Сейчас он с трудом узнавал в своей смелой партнерше ту запуганную плачущую девушку, которую видел на ступенях «Золотого рога». И это навело его на мысль о прихотливости и врожденной изворотливости, если не лицемерии женской натуры. А может, это было лишь способностью быстро перевоплощаться?