По прозвищу Китаец

– Это Лена.

Танин взглянул на часы: без трех минут три.

– Да, Лена. Чем порадуешь?

– Нам нужно встретиться, – довольно уверенно произнесла Елена Прекрасная.

– Генеральная репетиция? – шутливо сказал Китаец.

– Что-то вроде… – Китаец уловил волнение в ее серебристом голоске.

– Где?

– В каком-нибудь кафе.

– У меня есть идея получше. Ты откуда говоришь, из дома? – Китаец зевнул.

– Нет. Я у подруги. Около Ильинской площади.

– Прекрасно. Минут через пятнадцать-двадцать выходи к остановке автобуса…

– Двойки? – покорно уточнила Елена.

– Да. Я подъеду.

– А куда мы поедем? – наивно спросила она.

– Ко мне. Ты ведь не была у меня, а девушке полагается знать, где живет ее бойфренд, – игриво подытожил он.

– Мне не…

– Отбрось сомнения, – Китаец провел ладонью по волосам, – пять капель спиртного и ничего больше.

– Ладно, – застенчиво произнесла Лена.

Китаец бросил трубку на рычаг и стал не спеша одеваться. На этот раз – сплошная джинса. Выйдя из дома, он сел в джип и направился на Ильинскую. От сверкания снега у него, как всегда, заломило глаза. Он быстро надел темные очки. Еще издалека он заметил высокую стройную фигуру Елены Прекрасной. На ней была шубка из чернобурой лисы. Концы темно-русых прядей были слегка подвиты. На этот раз макияж Елены носил подчеркнуто вечерний характер. Это, можно сказать, было другое лицо – ничего от миленькой молоденькой девушки. Ярко накрашенный рот и фиолетово-сизые тени, толстым слоем нанесенные на веки, делали Елену похожей на женщину-вамп. У Китайца зарябило в глазах, а когда он коснулся затянутой в тонкую кожу руки Елены, его обдало волной французского парфюма.

– Ты уже приготовилась к вечеру? – с улыбкой сказал Китаец.

– Можно сказать, что так, – смущенно улыбнулась Елена.

– Прошу, – Китаец взял ее под локоток и повел к машине.

– Отличный джип, – оценила «Массо» Елена.

Они выехали на Чернышевскую.

– Так Евгения Елизаровна не против? – спросил Китаец.

– Не против. Но за объявлением, что я приду не одна, последовала куча предостережений, сопровождаемых разными вопросами. Дошло дело до того, что мама меня напрямую спросила о характере наших отношений.

– Это как же? – лукаво улыбнулся Китаец.

– Спим ли мы, и если да, то с каких пор? И почему о своем друге я говорю только сейчас… – смутилась Елена.

– Занятно, – Китаец повернул голову к Елене, – и что ты ответила?

– Что отношения у нас чисто платонические… – Елена потупилась, и Китаец увидел, как сквозь слой грима пробивается слабая краска стыда.

– А если бы наши отношения не были платоническими, ты бы сказала правду или соврала?

– Зачем говорить о том, чего нет? – пренебрежительно хмыкнула Елена.

– Сейчас нет, – беззаботным тоном произнес Китаец.

– Это намек?

– Нет, генеральная репетиция, – рассмеялся он.

Елена с опаской посмотрела на него. Было в этом черноглазом человеке что-то ненадежное, тревожившее ее сердце, в чьем теплом гнездышке с давних пор поселился образ идеального мужчины – внимательного, заботливого, состоятельного, вежливого, элегантного. Китаец несколько не соответствовал этой блаженно-малодушной установке. И, будучи послушной дочерью своей пробивной мамы, Елена испытывала естественное чувство непонимания, если не сказать, тревоги, когда слышала, каким тоном Танин говорит о таких серьезных вещах, как взаимоотношения полов.

– Думаю, – как бы отвечая ее настороженному настрою, сказал Китаец, – этот пробел можно заполнить.

Его губы растянула лукавая усмешка.

– А малой кровью обойтись нельзя? – сделала вид, что обиделась, Елена. – Ты ведь используешь меня…

– Отнюдь. Я мог бы поговорить с твоей мамой в стенах мэрии…

– Но тебе не хочется терять времени, – проницательно заметила Лена.

– Отнюдь, – повторил Китаец, – я очень принципиальный человек. Если женщина мне не нравится, я никогда…

– Но тебе ведь не понравился мой макияж, – усмехнулась Елена Прекрасная.

– Откуда ты это взяла? – поразился ее проницательности Китаец.

– По твоему лицу видно было. Не думай, что на нем ничего не отражается, – с оттенком превосходства сказала Лена.

– Может, ты и права. Мы сделаем тебе другой макияж. Надеюсь, принадлежности у тебя с собой? – многозначительно покосился он на ее замшевую сумку.

– С собой, – улыбнулась Елена.

– Обожаю всякие женские штучки…