Безумное танго

Все эти слова были совершенно правильными, но от них глаза ребятишек, согнанных слушать «ветеранку», мгновенно остекленели. И лица учителей стали скучными и унылыми. Такие-то общие слова они небось еще лучше умели говорить!

Варвара Васильевна бубнила свое, сурово глядя в стенку, а ребятня – свое. Кто-то встал и ушел, кто-то завозился с девчонками. Резались даже в картишки на ноутбуке! Краткий проблеск внимания вернулся, когда «ветеранка» начала показывать все свои и мужнины награды по отдельности, особенно Золотую Звезду Данилы.

– Она впрямь золотая? – спросил какой-то шкет, и когда Варвара Васильевна ответила, что да, впрямь, на какое-то время в зале воцарилась почтительная тишина.

– И если вы ее продадите, она дорого будет стоить? – спросил шкет.

У Варвары Васильевны почему-то затряслись руки, но она сдержанно ответила, что ничего не продает из того, что дорого ей как память, и тут выплыла завуч по воспитательной работе и начала благодарить «нашу дорогую гостью», вручать ей цветы…

Глаза у нее были прыткие, они так и шныряли с лица гостьи на стол, где лежали награды, и Варвара Васильевна доподлинно знала, о чем думает завуч: о том, сколько будет стоит Золотая Звезда Героя Советского Союза, если ее продать. Наверное, немалые деньги! За квартиру можно заплатить, купить новое пальто и еще что-нибудь для себя и в семью… Вообще, как следует подлатать семейный бюджет, изрядно прохудившийся: у учителей средняя зарплата триста рублей, а разве на эти деньги проживешь, особенно если даже их вовремя не платят?!

Потом началась дискотека, и Варвара Васильевна ушла домой, кляня себя за то, что вообще притащилась сюда, нарушила свое привычное одиночество. Оно тоже не могло ей этого простить – ревнивое, долголетнее, оно вдруг стало мучительным, и Варвара Васильевна никак не могла уснуть в ту ночь, только под утро забылась. На другую ночь она стала умнее: выпила лекарство и уснула сразу. А пробудилась от того, что Данила положил ей на лоб ледяную мертвую руку и спросил: «Ты не ушиблась?»

– Нет, – сказала Варвара Васильевна и от звука своего голоса окончательно проснулась.

Что-то замерло при ее внезапно зазвучавших словах… она даже и не слышала ничего, но всем существом вдруг ощутила: был какой-то звук, а теперь все замерло.

Села в постели, глядя в темноту, зная: закрытыми веками только что ощущала тоненький лучик света. Он был, а теперь погас.

Тишина. Тишина. Варвара Васильевна зажала ладонью сердце, чтобы не так стучало, перестала дышать и выдержала еще несколько мгновений тишины, а потом вдруг под ногой человека, уставшего стоять неподвижно, скрипнула половица.

И тотчас, как по сигналу, квартира наполнилась топотом. Варвара Васильевна, словно ее толкнуло в бок, успела скатиться с постели… Так уже было, да, было в каком-то чешском пограничном городке, таком тихом, таком вроде бы уже совсем мирном… Они устроились на ночлег в брошенном домике, на настоящей постели. Сто лет не спали на настоящей постели, а на такой, под перинами, с роскошным бельем, вообще никогда. Они с Данилой никак не могли уснуть, а потом вдруг он среди ночи резко сбросил ее на пол и слетел сам. Автоматная очередь прошила постель вдоль и поперек, а потом за окном захлопали выстрелы, и через несколько минут прибежал Серега – весь белый, хватаясь за сердце, потому что думал: он увидит здесь два окровавленных обнявшихся трупа. Думал: их достал-таки хозяин дома, глава здешней полиции, сбежавший, а ночью вернувшийся убивать ненавистных русских. Но Данила встал с пола, поднял Варю и, проводя по ее лбу ледяной, влажной рукой, спросил: «Ты не ушиблась?»

Варвара Васильевна услышала, как что-то тяжелое упало на постель, где только что лежала она, и метнулась по полу к окну. Она надеялась ударить по стеклу и позвать на помощь, но вспыхнул свет. В ту же минуту что-то навалилось на нее, заломило ей руки за спину, вздернуло на ноги.

Первым чувством было облегчение оттого, что она стоит на ногах, а не на коленях. Страха Варвара Васильевна почему-то не чувствовала. Она еще успела удивиться этому, а потом увидела совсем рядом какую-то сине-полосатую маску с темными провалами глаз.

После мгновения тупого ошеломления стало ясно, что это спортивная шапочка, натянутая на лицо, с дырками, прорезанными для глаз. Еще на этом человеке был синий спортивный костюм с надписью «Adidas» на куртке. В руках он держал деревянную резную шкатулочку, где Варвара Васильевна хранила некоторые свои документы. Документы валялись на полу, но человек в шапочке держал шкатулочку вверх дном и тряс так, что, казалось, крышка вот-вот отвалится. Но оттуда ничего не выпадало, да и выпасть не могло: шкатулка уже опустела.