Семь цветов страсти

— Я приду за своей тележкой попозже.

— Можешь не торопиться, — бросил Ал и приступил к нападению.

Я вспомнила сразу все наши приключения и со звоном в висках рухнула в бездну. Но не успел еще официант затворить за собой дверь и мой полет набрать скорость, а «злодей» корчился на моей груди в финальном экстазе.

— Прости, я жутко умотался. Честное слово, этот фильм сделает из меня импотента, — пробормотал он в мою не тронутую ласками грудь.

— Сойдет для начала, — успокоила я, и мы с удовольствием рванулись к доставленному ужину.

— А знаешь, это даже к лучшему — ничего не успело остыть. Терпеть не могу холодный жульен и спаржу в застывшем масле. — Я вернула на место укатившийся стол и быстро организовала трапезу.

Ал надел черное кимоно и бросил мне банный халат.

— Хорошо, что твои чулочки не пострадали. Пригодятся для второго дубля.

Мы выпили за встречу, за удачу, за будущее, за прошлое. Я рассказала о наследстве, умолчав о господине Артемьеве. Ал завелся было с рассказом о проблемах «большого кино», но я сорвала дискуссионное выступление будущего светила провокационным выпадом:

— Тогда, в джунглях, ты творил со мной что-то невероятное. Помнишь, мы вздумали использовать лианы как качели и рухнули в колючки… Я жутко испугалась, что мы сломали твое орудие. А потом заставила тебя извлекать занозы из моих распухших ягодиц. Да и ты выглядел ужасно! Наверно, все же мы попали в ядовитый кустарник.

— Боль была адская. Как это мне удалось сохранить свой инструмент — не представляю! Просто жутко хотел тебя, Дикси, и это меня спасло. Как спортсмен на финише — открывается второе дыхание… Мы продолжили, а я выл от боли и от удовольствия…

— А когда меня укусил в спину жуткий рыжий муравей — я стерпела, дав тебе возможность довести дело до конца. Мы обосновались на берегу чудесного ручья. Но потом…

— Да, желвак вздулся в целую дыню. Помнишь, врач хотел везти тебя в больницу?

— А я сбежала к тебе, и нам пришлось измышлять акробатические способы, чтобы не затронуть моего ранения. У меня даже температура тогда повысилась.

Ал поднялся и снял с меня халат.

— Я хочу удостовериться, что с пострадавшими местами все в порядке.

Нагнувшись к моему выпяченному заду, он вдруг впился зубами в ягодицу. От неожиданности я взвизгнула и тут же была сбита с ног и прижата к полу. Ал рычал и пыхтел, кусая мою шею и грудь, но через пару минут бессильно перевалился на спину.

— Не могу…

Я затаилась, ощупывая укус на шее и не зная, как реагировать на такие «шутки».

— Одевайся, детка. Алан Герт — «ковбой» и бабник — стал импотентом.

Мы по-братски сидели на диване: я — с холодным компрессом на синяке, Ал — с бокалом виски и исповедью.

— Сегодня, когда ты плакала там, на платформе, я думал, что все вернулось на свои места, ты исцелила меня, сделав опять мужчиной, как я тогда сделал тебя женщиной. Все вернулось, клянусь, Дикси, — все! У меня трещали по швам брюки весь съемочный день… А сейчас я думаю, что мой организм, мой чертов организм просто среагировал на твои слезы! Он стоит от чужих мучений!.. Нет, Дикси, я не увлекаюсь плетками и наручниками. Я вообще как-то забыл о сексе. Женился и стал «интеллектуалом». Знаешь, это отшибает… Когда слишком много думаешь и редко заглядываешь под юбку жене… Романчики у меня пошли плохонькие — девицы изображали восторг, рассчитывая попасть в мой фильм. А что я мог? Да практически ничего. Как сегодня или чуть лучше, если не так устал. Мне ведь только сорок четыре.

— Ал, ну зачем создавать проблемы и жадничать? Что-то ушло, что-то пришло. Я думаю, никому не удается в сорок достичь результатов двадцатилетней давности.

— Нет, детка. Я просто круто взял вначале, в сущности, с тринадцати лет. Перерасход горючего. Один мой приятель сказал: «На жизнь каждого мужика выдается ведро спермы — я черпаю уже по донышку». Ему было немногим больше моего.

— Это общая проблема, увы, и ты нашел для себя хорошую замену. Сублимировав эротическое в интеллектуальное… Я думаю, у тебя будет прекрасный фильм.

— Но ведь мне хочется! Жутко хочется… Идея не отпала и не стала менее актуальной. Временами, правда. И время от времени у меня выходит неплохо… Знаешь, кого я изнасиловал последний раз от всей души? Свою жену. Три года до того вообще не вспоминал, где у нее что находится. А здесь приезжаю домой злой, и она с какими-то денежными проблемами пристает… Женщина въедливая, худенькая, жилистая и длинноногая, как кузнечик. В первые месяцы после свадьбы я вообще не замечал, есть ли у нее голова, — только эти длиннющие ноги и то, что между ними. А здесь вижу — есть! С огромной пастью и злющими глазами. И пасть изрыгает поток оскорблений. Не знаю, как это вышло, — махнул я ее кулаком пару раз, свалил, зажал вопящий рот и вдруг стал прежним — как джинн в меня вселился! Мы трахались несколько часов, перевернув все в доме и не заметив, как пришла уборщица. У меня даже потом все распухло от усердия. Трудовые ссадины.