Семь цветов страсти

— А домики, денежки? — вытаращила глаза Лолла, навещавшая виллу Скофилда и осведомленная о состоянии сосватанного Дикси мужа.

— Я не возьму ничего, старушка. Эжен и так лишился смысла жизни. Он едва остался жив после Сю-Сю, цеплялся за меня, как за спасательный круг, а я добила беднягу.

— Ох-ох! — подбоченилась Лолла. — Где это ты таких мужчин встречала, тем более — важных директоров, чтобы от женских обид — и сразу головой в воду? Не засидится господин Скофилд в одиночестве, помяни мое слово. Такие кошельки на дороге не валяются.

Дикси с облегчением подумала, что Лолла, вероятно, права. Последнее объяснение с мужем поразило ее. Супруги встретились у адвоката, чтобы оформить бракоразводные документы. Эжен настаивал на передаче Дикси крупной суммы денег, если уж она не хочет делить имущество. Но она упорно отказывалась.

— Я нанесла тебе крупный моральный ущерб, Эжен, меня бы следовало оштрафовать. Ты умеешь быть хорошим мужем, и я надеюсь, что кто-нибудь сумеет оценить это лучше меня. — Дикси старалась не смотреть на Эжена, боясь приступа жалости. Он всегда так горячо молил ее не уходить, что она не выдерживала. Сердце могло дрогнуть и на этот раз. Отправляясь на деловую встречу с ним, Дикси в глубине души предполагала возможность перемирия. И в порыве благородства решила преподнести супругу последний дар — чувство мужской уверенности в себе.

— Я часто бывала несправедлива к тебе, Эжен, поверь, у нас бывали незабываемые часы, — «призналась» она с застенчиво-грустной улыбкой.

Подбодренный лестью, Эжен должен был пасть на колени, моля жену не разрушать их будущее. Возможно, она дала бы себя уговорить. Но он насупился и скрипнул зубами.

— Достаточно лжи, Дикси. Я хорошо знаю, чего стою в постели. Сьюзен щадила меня меньше, чем ты… Да у меня и не было иллюзий… Просто я всегда думал, что существует нечто более важное между супругами. Более ценное, что ли. Видимо, я ошибался.

Окончательно запутавшаяся Дикси молчала. Только через несколько дней, став вновь мадемуазель Девизо, она поняла, что в их жизни со Скофилдом не хватало и того, другого, что должно заменить плотскую близость, — близости душевной. Он был неинтересен ей — добропорядочный бюргер, способный бизнесмен, пресный бесталанный зануда…

— Возможно, Эжен как директор банка достоин восхищения, но я не способна оценить этого, как если бы кто-нибудь читал мне стихи на китайском языке… Нет, финансистов в моей жизни больше не будет, — заявила она Лолле.

— Угу… — недовольно фыркнула мулатка, — уж, конечно, твои голодранцы актеры лучше!

— Зачем же голодранцы? Мы будем общаться исключительно со знаменитостями. — Дикси завалилась на диван, пододвинув поближе стопку журналов. — Сейчас посмотрим, кто из наших друзей хватает звезды с неба.

…Устроенная вскоре Дикси грандиозная вечеринка должна была знаменовать ее возвращение к былому образу жизни. Кроме того, почти каждый из приглашенных мог стать полезным в деле восстановления актерской карьеры Дикси. И каждому из них, отведя в кабинет деда, она говорила примерно одно: «Я знаю, ты всегда относился ко мне по-дружески и не откажешь в услуге: вспомни о мадемуазель Девизо, если появится что-нибудь интересное. У меня в этом браке, кажется, крылья от святости выросли. Хочется шума, суеты, работы. Я теперь дама обеспеченная, но не хочу губить живущую во мне актрису».

Друзья обещали помочь, давая понять, что близость с Дикси является достаточным стимулом к проявлению бескорыстной заботы. Она потратила уйму времени и накопившейся бурной энергии на трех-четырех мужчин, устраивающих просмотры, нужные знакомства, маленькие роли. Но дальше заурядных постельных связей и незначительных работ в кино дело не шло. О Дикси Девизо и «Береге мечты», по-прежнему остававшемся ее главным козырем, успели забыть. На авансцену популярности выбились новые звездочки — юные создания, полные сил и задора. А Дикси стукнуло тридцать два. Сознание последней возможности наверстать упущенное и заполучить серьезную, cпособную прославить роль держало ее в состоянии постоянного напряжения, граничащего с истерикой. А неспособность влюбиться или хотя бы сильно увлечься кем-нибудь окрашивала жизнь в тоскливые осенние тона.

…Она ждала своего кавалера у маленького ресторанчика в Риме, где компания киношников праздновала завершение съемок глупенькой кинокомедии. Прощаясь, разъезжались подвыпившие пары, желая Дикси новой убойной роли. Мигала, наливаясь всеми оттенками малинового и синего, реклама мороженого «Tutto», мартовский ветер нес по асфальту пеструю шелуху конфетти, оставшуюся от недавнего карнавала. Дикси поплотнее запахнула жакет из синтетического леопарда и подумала, не сбежать ли ей. Партнер по фильму, с которым она была близка уже две недели, не претендовал на роль постоянного любовника, а тем более покровителя. Щуплый пронырливый итальянец, чрезмерно увлекавшийся вином и своими далеко не впечатляющими киноуспехами, годился лишь как временная забава. Она с удовольствием думала о возвращении в Париж и безделье, которому предастся дома. Период отчаянной борьбы за место под солнцем сменялся полосой апатии, бездумного отлеживания «на дне».