Семь цветов страсти

— Сейчас мы поднимемся с вами на башню. Она называется Вайстурм, что значит Белая. Когда-то башня светилась белизной, паря над окрестностями. Это самое высокое место в юго-западной провинции, о чем свидетельствует уже двести лет поднимаемый над Вайстурм вымпел… — Рудольф вздохнул. — Камни, конечно, со временем потемнели.

Внутри большой круглой, похожей на маяк, башни вилась металлическая лестница с основательными, но слегка подрагивающими под рукой перилами. Первым, несмотря на возраст, двинулся дворецкий, дальше мужчины любезно хотели пропустить меня, но я уступила эту честь Хладеку. Замыкающим процессию оказался Майкл.

Стены башни, сложенные из огромных камней, когда-то были выбелены, но от побелки остались лишь шелушащиеся лишаи, соседствующие с зелеными пятнами плесени. Пахло, как в колодце, сыростью и пустотой. Вдобавок Хладек сообщил со слов дворецкого о поселившихся в перекрытиях колониях летучих мышей. Ступеньки не казались мне очень надежными, особенно в тех местах, где гигантские поддерживающие их костыли свободно ходили в каменных лунках. Чем выше мы поднимались, тем больше молчали. Шутить уже не хотелось, шедший впереди старик тяжело дышал.

— Может быть, нам лучше вернуться и оставить эту цирковую программу на следующий раз? — предложила я, заметив, что при взгляде вниз, в уходящую гулкую темноту, к горлу подкатывает тошнота.

— Ну что вы, Дикси, это же так интересно! Старик шагает, как бойскаут, а вы хнычете, как кисейная барышня. Не портите нам удовольствия, — прошипел кузен мне в спину.

«Ах, так! Я всегда знала, что горькое лекарство лучше пить залпом», — подумала я и оттолкнула Хладека.

— Извините, я вас немного потревожу! — Кристиан недоуменно прижался к стене, и мы, с трудом разминувшись в тесных объятиях, поменялись местами… Со словами: «Извините, господин Рудольф! Я бы хотела поскорее выбраться на свежий воздух!» — я обошла дворецкого.

Старик мужественно прислонился к поручням, пропуская меня у стены, и я почувствовала запах «Кельнской воды», которую таскал с собой по полям сражений Наполеон. «Неужели этот старикан — бонапартист? Боже, какой сегодня век?» — металось в голове в то время, как ноги, перемахивая через две ступени, несли меня вверх. Не задумываться и не смотреть вниз — вот и весь секрет храбрости. То есть искусственно взбодренная дурость, пренебрегающая опасностью.

Уф!! Прямо из люка я вынырнула на круглую площадку величиной с танцевальный пятачок в тесном ресторане. Каменный пол, шесть прямоугольных колонн с зубчатым верхом чуть выше человеческого роста, соединенных металлическим парапетом, и длинный флагшток, на верхушке которого трепетал желтый вымпел с изображением башни и какими-то цифрами. Переводя дух, я прильнула к барьеру и, вцепившись в поручни, отпрянула назад — голова кружилась, в висках стучало. За спиной, мягко придерживая меня «бесконтактным» объятием, кто-то стоял.

— Майкл! Вы напугали меня.

— Это вы устраиваете представление — летите как сумасшедшая! Каково мне — подумают, что хочу избавиться от сестренки и стать единственным наследником! Следи теперь за вами и следи, а то и под суд загремишь!

— А это идея! У вас еще есть пара секунд, пока появятся наши друзья. Смотрите, совсем просто, — я прислонилась спиной к парапету и запрокинула вниз голову. — Толкнул ненароком — и остался полным хозяином!

— Идиотские шутки. — Майкл резко дернул меня за руку и строго посмотрел в глаза. — В вас поразительно сочетаются взрослость и инфантилизм. Вы не успели растратить детство, Дикси…

— Просто бешусь от радости! — Я воздела руки и закружилась в потоке ветра, развевающего мои волосы, над холмами, лугами, над неоглядным, до закругляющегося горизонта, цветущим миром.

Мимо нас стрелой проносились ласточки.

— И почему люди не летают? Майкл, вы должны знать, — отчего люди не летают как птицы? Вот так бы вздохнуть глубоко-глубоко, встать на цыпочки…

— Вы читали Чехова? — Голос его прозвучал глухо.

Он сидел на корточках, прильнув спиной к каменному столбу и сжав ладонями голову. На мизинце, прицепившись дужкой, болтались новые очки. На верхней губе выступили капельки пота.

— Не открывайте глаза, господин Артемьев, у меня есть нюхательный карандаш с ментолом. Вот так, вдохните поглубже, — засуетился над ним подоспевший Кристиан.

Майкл отклонил голову — он решительно не хотел запускать свой крупный нос в ингалятор Хладека.