Облава на волка

Под ручку с Лилей они поднялись на второй этаж и позвонили в нужную им квартиру. Дверь им открыл тот самый неприметный человек, который мастырил Щукину документы.

«А может быть, и не он, – подумал Щукин, стараясь заглянуть в неуловимые глазки неприметного, – но очень похожий. Его черты лица сразу же расплываются у тебя перед глазами, как только ты посмотришь в сторону, и мгновенно исчезают из памяти».

Неприметный молча впустил их в скверно обставленную квартиру, кивнул на старенький холодильник и молча же удалился.

Щукин подошел к окну, выходящему во двор, и стал наблюдать за тем, как неприметный человек вышел из подъезда и быстро, не оглядываясь, проследовал к «Ниве». Сел в нее и, выехав со двора, скрылся в неизвестном направлении.

– Есть хочешь? – отойдя от окна, спросил Николай Лилю.

Та не ответила.

Щукин, как только вошел в эту квартиру, посадил ее на диван в одной из смежных комнат, где Лиля и сидела до сих пор – держась неестественно прямо и глядя в одну точку на пыльном стекле окна.

– Будешь есть? – громче спросил Щукин.

Лиля вздрогнула и очень медленно перевела на него мутный взгляд.

– Да, – сказала она.

– Ну, так иди и приготовь, – распорядился Щукин, опускаясь в кресло. – Тот хмырь явно хотел сказать, что в холодильнике для нас приготовлено… Сможешь?

– Н-нет…

– Ты что? – удивился Николай. – Готовить не умеешь? Ну, колбасу порезать?

Лиля ничего не ответила.

«Точно, – подумал Щукин, – этот Ляжечка впендюрил ей дрянь какую-то, из-за чего она такой тормозной стала. А я-то поначалу подумал, что она просто очень испугана…»

– Колбасу-то можешь порезать? – опять спросил он ее.

Лиля снова посмотрела на него – растерянно и боязливо, как ребенок, которому приказали собрать из деталей старого пылесоса по меньшей мере аналог третьего «Пентиума», – и ничего не ответила.

Щукин вздохнул и поднялся на ноги.

– Ну вот, – проворчал он, – я тебя от отморозков каких-то спасал, а ты… Все самому нужно делать…

Он отправился на кухню, но в середине тесной прихожей был перехвачен пронзительным телефонным звонком. Сомнений – брать или не брать трубку – у Николая не было. Он сразу понял, что этот звонок адресовался ему.

– Алло? – проговорил Щукин, сняв трубку.

– Здорово! – прозвучал бодрый и веселый голос, в котором Николай без труда узнал голос Ляжечки. – Как дела?

– Нормально, – ответил Щукин, – пока жив. Что в принципе удивительно.

– А что случилось? – встревожился Ляжечка.

– Не телефонный разговор. Ты сейчас где находишься?

– Подъезжаю к городу, – ответил Ляжечка, – часа через два буду у тебя.

– Вот тогда и поговорим, – сказал Щукин. – Извини, жрать хочу – сил нет.

И положил трубку.

* * *

Через два часа Ляжечка уже звонил в дверь квартиры, где отдыхал после тяжелой ночи Щукин.

Ляжечка явился веселый и сияющий, как собственная гладкая лысина, словно это он, а не Щукин всего несколько часов назад с боем прорвался через поставленные невесть кем препоны и въехал в город. Ляжечка принес с собой пиво и всем своим видом изъявлял желание сбегать за водкой.

Впрочем, Толик немедленно посерьезнел, когда Николай рассказал ему о нападении на машину – огромном бревне, брошенном через дорогу, выстрелах в темноте и бешеной гонке по ужасной трассе.

– Этого я и боялся, – заявил Ляжечка, – именно поэтому мне и нужен был такой человек, как ты. Такой…

– Стебанутый, – мрачно подсказал Щукин.

– Решительный, – строго поправил Ляжечка, – и смелый. Который бы соображал быстро и не боялся ни хрена. Сам бы я не смог так…

– Понятно, – хмыкнул Щукин, – вот меня и подписал на это дело… Я-то думал, ты засветиться боишься, а ты за шкуру свою опасался. Меня же чуть не грохнули ночью! Весь в грязи извалялся под пулями. Да и борода эта гребаная…

Николай ожесточенно поскреб бороду, которую смастерил из жалких остатков Ляжечкиной шевелюры.

– Да ты не думай! – воскликнул Ляжечка, будто испугался, что Щукин собирается отказаться от дальнейшего сотрудничества. – Дальше не так будет. Это ведь кто был… Либо псы, которых папик этой сучки нанял, либо просто уроды, которые прослышали о нашем деле и решили, так сказать, бизнес перехватить… И те и другие – явно отморозки полнейшие. А как ты знаешь, отморозки долго не живут. До счастливой старости, во всяком случае, не доживают… Их же почему отморозками называют – потому что у них мозгов нет. Только «стволы» и мясо накачанное. А у меня… У нас с тобой мозги есть. И связи есть… У меня. Вот поэтому они и останутся с носом, а мы с бабками…