Лесная нимфа

– Э… – растерянно начала было Алена, пытаясь придумать, как перевести стрелки этого скользкого пути, на который она встала, в нужном для нее направлении, как вдруг на лице мадам Стороженко выразилась досада:

– Ох, что же я говорю! Совсем забыла! Руслан же отпросился на сегодня… мы нарочно из-за этого все расписание по практике переделывали. Нет, к нему вам не попасть, но еще сегодня ведут практику Сергей Петрович Крамаренко и Дмитрий Александрович Анненский, тоже о-о-очень хорошие преподаватели. Они, может, не столь очаровательны, как Русланчик, но, думаю, тоже вам не откажут. У Крамаренко «Нива», у Анненского «Лада». Если хотите, я кого-нибудь из них попрошу, чтобы позволили вам присутствовать в салоне. Вы какой автомобиль предпочитаете?

– Анненского попросите, пожалуйста! – пылко воскликнула Алена, игнорируя вопрос. – Анненский! Какая фамилия! Да ведь это же мой любимый поэт!

– Да, в самом деле Дмитрий Александрович пишет стихи… – растерянно промямлила мадам Стороженко. – Но я и подумать не могла, что они популярны…

– Ужасно популярны, – торопливо закивала Алена, решив не развеивать этого маленького литературного заблуждения. Нет, ну в самом деле, найти человека, который знал бы про Иннокентия Анненского, да еще в помещении школы водительского мастерства «Мотор», – это она слишком много хочет от жизни. – А мы не опоздаем на урок?

1985 год

Кролик появился как раз в тот момент, когда Юра вынул из почтового ящика повестку. Прочел ее, обернулся, словно почувствовал за спиной что-то неладное, но это был всего-навсего Крольчишка – как всегда, сутулый, с красноватыми, будто от недавних слез, глазами, какой-то раз и навсегда пришибленный.

Увидев его, Юрка невольно распрямил плечи. Честно говоря, не так уж он испугался повестки. Свой страх он заспал. Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Да и день прошел… По большому счету, испугался он только в тот момент, когда на улице эта долговязая к ним с Бугорком подошла и как будто песком по глазам сыпанула: «Между прочим, вас обоих ищет милиция».

С самого начала она смотрела только на Бугорка, и Юрка смутно почувствовал, что если бы не Бугорок, то черта с два стала бы эта деваха кого-то о чем-то предупреждать! Но все же она сказала: «Вас обоих», – а это значило, что и Юрку тоже. Он вообще только ходил быстро, а думал медленно, не то что Бугорок, но тут не требовалось быть шибко догадливым, чтобы встревожиться. Главное дело, от неизвестности: за что его-то ищет милиция? Ну а Бугорка, кстати, за что? Не гонит ли девица пену, подумал было Юрка, но, взглянув на непривычно серьезное, без обычной рассеянной улыбочки лицо Бугорка, понял – значит, есть за что…

Неужели где-то по пьяни опять что-то натворил, а потом вчистую отшибло память, как тогда, на Линде, когда не то очнулся, не то проснулся на обочине с дикой, совершенно чудовищной головной болью, вцепившись мертвой хваткой в какой-то зеленый зонтик с ржавыми потеками на массивной рукоятке? Чей зонтик? Ржа на нем или кровь? Об этом он задумался еще в электричке, по пути домой, когда Бугорок и Кролик сказали, что была драчка с местными, а зонт – трофей, который пригодился и как боевое оружие. Но Юрка ничего не помнил, хоть убей! Зонт потом куда-то подевался, Юрка не помнил, и уже, считай, два, даже больше, месяца прошло, и все было тихо.

Что же случилось? Но Бугорок, даже если о чем-то догадался по словам той девицы, оставил его в неизвестности. Зато девицу он сразу очаровал. То есть она стояла перед ним как загипнотизированная, даже смешно. Может, от этой ее покорности Бугорок сразу обрел прежний, уверенный в себе вид и, мимоходом бросив Юре: «Жди сигнала, понял?» – ушел, небрежно и в то же время ласково беседуя с этой длинноногой, а такая его манера, знал Юрка, действовала на девчонок завораживающе. Может, женщинам вообще нравится, когда на них смотрят как бы свысока, хотя это противоречит всякой логике…

Ну конечно, в тот вечер он подергался! Все пытался припомнить, что ж там было, на Линде-то, а может, еще где. Думал, думал… Мать, как всегда, тарахтела на машинке в своем кабинетике. «Эта ее диссертация нас всех доконает», – произнес отец ритуальные слова и сел перед телевизором с «Литературкой» и бутылкой вина.

Юрка ушел к себе. Он и так был взвинчен, а вот этого ежевечернего отцовского идиотизма вообще не выносил. Хорошо еще, что родители сроду в его дела не совались. «Главное – доверие к ребенку», – отбрила как-то Юркина мать учительницу на родительском собрании. Юрка-то про себя знал: доверяй, но проверяй! – однако такая жизнь его устраивала на все сто. С парнями он не ссорился, компашкой своей дорожил, потому что вместе и жить, и пить веселее, а родители… что родители! Они не то чтобы уж так доверяли ему – просто им все до… Иногда ему хотелось, чтобы они ну хотя бы по обязанности спросили: «Как жизнь?» Так нет же. «Ладно, замнем для ясности», – подумал Юрка.