Лесная нимфа

Степцов надолго задумался, потом встрепенулся:

– С ребятами.

Похоже, даже в этом он не был уверен!

Наталья опустила глаза.

«Ничего себе! Пожалуй, его даже и спрашивать бесполезно, где был сын тем майским воскресеньем. Явно не помнит, а скорее всего – не знает».

– Может быть, есть смысл позвонить вашей жене? – сказала она.

– Для чего?

– Вдруг она в курсе, куда именно и с кем поехал ваш сын?

– Ну что вы! Она, знаете, пишет диссертацию… – В его голосе проскользнула тень горечи, и это было едва ли не первое живое выражение. – А впрочем… Разрешите? – И потянулся к телефону, набрал номер: – Анна, как зовут того мальчика, с которым Юра ездил на рыбалку? В прошлый раз. А, да, спасибо. – Он положил трубку.

– С кем вы говорили? – поинтересовалась Наталья.

– С женой.

Наталья откинулась на спинку стула.

– И она у вас ничего не спросила?

– Нет. А что?

«Странно! Их не интересует даже, зачем сына вызвали в милицию!»

Такого ей еще не приходилось видеть. Анненская, к примеру, по сравнению с этими родителями – образец материнской заботливости.

– Ну хорошо. Так как же зовут того мальчика?

– Кролик, – сообщил Степцов.

– Это фамилия такая?

– Не знаю…

– Вы что, серьезно это? – тихо спросила Наталья.

– А что? – удивился Степцов.

Помолчали.

– Кролик… – взяв себя в руки, повторила Наталья. – Может быть, это прозвище? Как он выглядит?

Припоминал Степцов мучительно долго.

– Да, это прозвище, – проговорил он наконец. – У него глаза такие… красноватые… будто усталые или заплаканные. Видимо, поэтому его и прозвали Кроликом. Он такой понурый…

– Но имя, имя! Имя-то его вы хоть когда-нибудь слышали?

Степцов снова погрузился в раздумья.

– Что-то вертится в голове…

– Ну, ну! Как его зовут? Игорь? Володя? Леша?

– Леша – это другой, кажется, – выговорил Степцов. – А этот? Коля? Нет… Дима? Кажется, Дима.

– Анненский? – неожиданно для себя самой быстро спросила Наталья.

– Если я не ошибаюсь, – протянул Степцов, свешивая, будто ненужные, руки вдоль тела. – Не исключено… Кажется…

Наши дни

– Ну, поехали.

– Ой!..

– Ага. Не поехали мы. А почему? Ручник забыли.

– Ох…

– Больше газу надо давать, мы в снегу стоим. Опять забыла?

– Э-э… печка гудит, на нервы действует.

– Ты что же, нервная?!

– Ну да, но не вообще, а сейчас. Это от страха. Я таблетки пью, к экзаменам готовлюсь.

– А что к ним готовиться? У тебя они еще не скоро, сдашь с божьей помощью.

– С помощью Дмитрия Александровича…

– Ладно, не льсти, не подлещивайся. Поехали на проспект Ленина. Повороты будем сегодня разучивать. Где на проспекте Ленина можно развернуться?

– Ну… э-э…

– Зачем ты бордюр поймала?!

– Я от ямки уехала.

– Спокойно! Возьми себя в руки, руки в ноги, поехали уже. Не расстраивай меня, ты у меня в первых рядах идешь на экзамен, я в тебе уверен.

– Ой, куда он на меня едет?!

– Он тоже ямку объезжает. Спокойно. Поехали, поехали. Итак. Где можно развернуться на проспекте Ленина?

– Ну, у «Муравья», на Комарова, около «Дубков», на Пролетарке…

– Где там?

– По кольцу можно проехать.

– Выезжай на проспект. Каким рядом нужно выехать?

– Вон тем, крайним.

– Каким?!

– Ну, левым!

Алена чуть не подавилась нервическим смешком. «Вон тем, крайним»! Как будто это она ответила на вопрос инструктора. Но она так и не вспомнила бы, правым или левым, ей вообще казалось непостижимым, как это можно – успевать о чем-то говорить, о чем-то думать в те мгновения, когда ты прикован к этим непонятным рычагам и педалям и стал их продолжением, частью их, и не понять, то ли ты управляешь ими, то ли они управляют тобой.

Писательница Дмитриева ничуть не лукавила перед мадам Стороженко, когда расписывала ей свою клиническую тупость и страх перед вождением. Было у нее такое свойство, причем врожденное, а не благоприобретенное. Кататься на пассажирском месте – это да, это она еще с детства любила отчаянно, еще с тех времен, когда у деда был его невероятный «Виллис», да и потом и мужья ее, и отчим имели машины и отлично их водили, однако у Алены никогда не было ни малейшего желания сесть за руль. Поэтому она сейчас с превеликим уважением взирала на хорошенькую и веселую дамочку с пепельными волосами, в смешной аккуратной ушаночке и толстом свитере, которая так бойко болтала с инструктором и еще умудрялась вести престарелую «Ладу». Причем, на взгляд Алены, вела Нина просто суперхорошо, и все замечания Анненского ничем иным, кроме как придирками, она назвать не могла бы.