117  

— Так вот почему ты так быстро вернулась! — протянула Троянда. — А я-то думала…

— Мне нет дела до твоих дум… однако, похоже, я снова оказалась вовремя в нужном месте, чтобы спасти чью-то жизнь? — весьма проницательно поглядела Джилья, и Троянда не смогла не усмехнуться:

— Похоже на то! Однако, скажи на милость, где я возьму для тебя столько денег?

Попроси у юного Прокопио. Он обожает брата и не станет скупиться. И он-то окажется способен оценить мое благородство: я ведь не требую у них всех пятисот тысяч, которые хочет Аретино, прошу меньше трети. Я даже согласна прийти за расчетом уже после того, как красавчик Грегорио окажется в безопасности, хотя, говорят, русские — ненадежные партнеры и не упустят случая получить товар, не заплатив.

— Хорошо. Предположим, я уговорю Прокопия. И что ты сделаешь за эти деньги? — настороженно спросила Троянда.

— Как что? Покажу тебе, где ход в темницу, и научу, как вывести оттуда Грегорио.

— Мне? — растерялась Троянда.

— Разумеется, а кому же еще? — удивилась Джилья. — Конечно, я могу все это проделать сама, если ты предпочитаешь, чтобы пылкая благодарность Грегорио обрушилась на меня. Сказать по правде, светловолосые мужчины с холодными голубыми глазами не вполне в моем вкусе, я предпочитаю крепких, горячих брюнетов, однако один разик потерплю — хотя бы для того, чтобы пополнить свою коллекцию. Ну хорошо, считай, что ты меня убедила! — С этими словами Джилья направилась к двери. — Советую тебе поскорее уговорить Прокопия, а то мне так уж загорелось — просто сил нет.

— Погоди! — Троянда схватила ее за руку, рванула к себе. — Постой!

Умом-то она понимала, что Джилья беззастенчиво дразнит ее, однако ревность лишала последних доводов рассудка.

— Я пойду сама, а ты не смей туда соваться, ясно?

Ох, ох! — передернула плечами Джилья. — Не больно-то и хотелось! Забирай себе своего полумертвого русского, но запомни: если я не получу своих денег, он снова окажется в тюрьме — и не здесь, а в подвалах Дворца дожей. А то и прямиком попадет на плаху! Вместе с тобою, святоша! — Она сделала паузу и удовлетворенно улыбнулась, убедившись, что Троянда совершенно раздавлена ужасом. — И когда же ты отправишься к этому ragazzo Прокопио?

— Считай, что я уже там, — пробормотала Троянда, стрелой вылетев из комнаты, а вслед ей несся насмешливый голос Джильи:

— Ох и глупа же ты, подружка! Ведь и не знаешь, куда бежать! Запомни: корабль называется «Святой Георгий» и стоит на рейде Лидо. Поняла? Ну, счастливого пути! Да смотри не перепутай: не пятьдесят, а сто тысяч! Сто! Не забудь!

Как будто Троянда могла забыть об этом.

24. Ночью все кошки серы

Джилья была права: отыскать ход в темницу Григория оказалось куда проще, чем уговорить Прокопия поверить Троянде. Он был до того одержим своей хитростью и расчетливостью, до того убежден, что за каждым словом кроется подвох, что едва сам себя не перехитрил: вдруг стал предлагать ей пятьдесят тысяч не за спасение Григория, а за то, чтобы она уговорила его прислать своеручную запись о согласии на выкуп.

Троянда уставилась на него как на безумного… да сразу поняла, что бедный парень и впрямь не в себе. Ну сколько ему там было годков — пятнадцать, шестнадцать? И столько обрушилось бед! Путешествие с отцом — само по себе опасное путешествие, да еще и закончившееся пленом. Путь обратно, предательство, страх за отца, смерть все время рядом. Потом срочная продажа почти всего имущества: ведь сумму Барбарусса затребовал чудовищную. Обратный путь, снова страх утратить эти последние деньги — и неотвязное беспокойство за судьбу отца, и бесшабашность старшего брата, и врожденное свойство видеть коварство даже там, где его нет, самому навлекать на себя неприятности… И вдруг, когда цель уже была близка и Прокопий чаял вздохнуть свободно, все рухнуло: отец умер, брат в заточении, на грани гибели, а состояние вот-вот уплывет из рук… и что тогда?

Право, Прокопия можно было только пожалеть — но именно слезы жалости, навернувшиеся на глаза Троянды, отрезвили Прокопия. Все-таки он был хотя и юный, и усталый, и потерявшийся в житейских напастях, а все-таки мужчина, и жалость бабья была ему хуже острого ножа. Поэтому он исхитрился принять прежний высокомерный вид и, для надежности застращав Троянду всеми карами земными и небесными, ежели она возьмет на душу грех предательства, дал-таки слово без промедления рассчитаться с Джильей, едва Григорий окажется на борту. Заставив его на всякий случай побожиться — она уже знала, сколь богобоязненны эти русские! — Троянда ринулась во дворец Аретино и сообщила Джилье, что дело слажено.

  117  
×
×