Осторожно: блондинка!

В это время в кухню вплыла сонная Наталья и, увидев отца подруги, зачирикала:

– Ой, Петр Васильевич, с приездом. Вот поселилась на время у Ларки, она меня уговорила. Говорит, что боится одна ночевать.

Петр Васильевич повернулся к дочери и удивленно приподнял брови.

– Послушай, дорогая, а что, твоего благоверного до сих пор нет дома? Я сразу и не сообразил, когда ты сказала, что боишься одна ночевать.

– Нет, пап, нету.

– И что же, не позвонил, ничего не сказал, где он обитает?

– Нет, не звонил. Я думаю, что он меня, наверное, бросил и ушел к другой женщине, – не моргнув глазом, ляпнула Лариса.

– Не пори ерунды, дорогуша. О таких вещах мужчина объявляет сразу.

– Это мужчины объявляют, а Ефимов к этой категории не относится. Он же самый настоящий трус, проще говоря – баба, – фыркнула Лариса и многозначительно закатила глазки.

– Четыре года назад ты по-другому пела, моя милая, – с сарказмом заметил Петр Васильевич.

– Это было давно и неправда, – тут же парировала дочь.

– Ладно, Лариса, если у тебя больше ничего срочного, кроме того, что ты мне сказала, тогда я поеду. Сама понимаешь, нужно во всем разобраться, пока еще по горячим следам. Очень мне хочется узнать, кто стоит за этим убийством, – Петр Васильевич болезненно поморщился.

– Налей-ка мне воды в стакан, – и он вытащил из нагрудного кармана таблетки.

– Что с тобой, пап, ты заболел? – забеспокоилась Лариса.

– Нет, просто очень устал, сердце что-то щемит, – спокойно проговорил мужчина, принимая из рук дочери стакан с водой. Он запил таблетку и только поднялся со стула, как в дверном проеме показался Владимир с полотенцем на шее. Молодой человек замер, когда увидел отца Ларисы, а она недовольно проворчала:

– Во, нарисовался, захочешь, не сотрешь. Только тебя здесь и не хватало.

Наташа, видно, решив, что пора выручать подругу, подлетела к Владимиру и, чмокнув его в щеку, прочирикала:

– Ты уже встал, милый? А это Ларин папа, Петр Васильевич.

Детектив уставился на Наталью, как на ненормальную, а Петр Васильевич только крякнул и покачал головой.

– Да, молодой человек, вижу, вы времени даром не теряете, – заметил он.

Потом, повернувшись к дочери, махнул ей рукой:

– Пойдем, проводишь меня до дверей.

– А как же кофе, пап?

– Не до него мне сейчас, ехать нужно.

Когда они подошли к входным дверям, Петр Васильевич внимательно посмотрел в глаза своей дочери и сказал:

– Лариса, ты достаточно взрослый человек и способна трезво оценивать свои поступки. Я, может быть, немного консервативен, извини, так уж меня воспитали твои дед с бабкой. Ты считаешь меня занудой, но я просто не могу уйти, ничего тебе не сказав. Может, это очень современно, чтобы один мужчина сразу с двумя девушками, ну ты понимаешь, но мне это не нравится.

Лариса напряженно сморщила лоб, соображая, о чем ведет речь ее отец, а когда наконец до нее дошел смысл сказанного, ее глаза округлились до размера летающих тарелок.

– Ну папа, ты даешь, – только и смогла она выдохнуть. – Неужели не сообразил, что Наташка решила мне «медвежью услугу» оказать? И вообще, мы все спали в разных комнатах.

– Извини, если обидел, – смущенно хмыкнул отец и открыл дверь. – Звони, если что, мой мобильный все время включен, – напомнил Петр Васильевич и, чмокнув Ларису в лоб, прошел к лифту, по обе стороны которого переминались с ноги на ногу два «шкафа», отдаленно смахивающие на людей.

Лариса закрыла дверь и, кипя праведным гневом, понеслась на кухню. Она влетела туда, точно ведьма на помеле, и тут же с порога заорала:

– Наташ, ты что, вообще с головой не дружишь? Я же тебе рассказывала, что отец уже видел Володю. В ванной у меня его застукал. Ты знаешь, что он подумал после твоего сегодняшнего спектакля? Что у нас здесь групповуха.

– Чего? Ха-ха-ха! – захохотала Наталья. – Ой не могу, групповуха! Слушай, а ведь это идея, может, попробуем? – продолжала заливаться веселым смехом Наташа. – Володь, ты как, не против? Я лично за, ни разу еще не пробовала.

Детектив сплюнул себе под ноги и проворчал:

– Не квартира, а дурдом, ей-богу. Во что я только не вляпывался за время нашего с тобой знакомства? И вот приехали – за извращенца меня приняли! – и он бросил негодующий взгляд на Ларису.

Лариса, в свою очередь, уперев руки в бока, ехидно улыбалась и шипела, словно змея, готовая смертельно укусить намеченную жертву.

– Не смей называть мою квартиру дурдомом. Я разве виновата, что так все закрутилось? А ты, между прочим, мужчина и должен помогать, а не ныть. Или я ошибаюсь по поводу мужчины?