Блеск и нищета хулиганок

– Ну, это ты зря. Я всегда тебе завидую, как ты умеешь себя подать. Про тебя язык не повернется сказать, что ты шлюха, шику в тебе хоть отбавляй, – с восхищением и совершенно искренне возразила Елена.

– Все равно противно, не дождусь, когда наконец рассчитаюсь за все с «дядюшкой», мне бы только кое-какую информацию еще получить. Тьфу ты, дьявол, – выругалась Женя, увидев, что на одном чулке поехала стрелка. Она сдернула с ног чулки, швырнула их на пол и полезла в комод за новыми. Лена сказала:

– Жень, ну что ты расстраиваешься? Ну, подумаешь, использует тебя Семен. Что, убудет, что ли? Живешь, как у Христа за пазухой. Ну, или почти как у Христа, – увидев сердитый взгляд Евгении, дернула Лена плечиком. – Лишний раз не вызывает, только тогда, когда ему очень нужно, с каким-нибудь деловым человеком контакт наладить. Он тебя не часто беспокоит, платит хорошо, сама же говорила. Мне бы такого Семена, как твой, я бы ему, наверное, по гроб жизни была благодарна. Я вон от безысходности на панель пошла и обслуживаю, кого придется. Нет, я, конечно, не опускаюсь до плинтуса, у меня в основном клиент зажиточный, но до твоих олигархов далеко. А что мне остается делать? Молодость, она быстро проходит, а пока нужно пользоваться, чтобы денег скопить. Я, когда завяжу с этим делом, сразу же из Москвы смотаюсь куда-нибудь в другой город, чтобы меня там никто не знал и никто не нашел. Квартиру там куплю, замуж выйду, детей нарожаю и заживу, как нормальный человек. С деньгами, оно везде хорошо, – прищелкнула Елена язычком. – С ними нигде не пропадешь.

– Твоими бы устами, Алена, не шампанское ведрами хлебать, а мед кушать, – проворчала Евгения, застегивая ажурный бюстгальтер. – Деньги – это, конечно, хорошо, только здоровье на них потом не купишь. Много ты знаешь путан, которые после своего трудового стажа нормальными бабами оставались? Кто-то спивается, кто-то на иглу садится, а кто-то и вовсе от заразы какой-нибудь умирает.

– Что ты мне на психику давишь? Меня же никто не заставляет, сама эту «работу» выбрала, – беззлобно огрызнулась Лена и смешно сморщила носик. – «Путана, путана, путана. Ночная бабочка, ну, кто же виноват?» – пропела Алена и засмеялась.

Женя посмотрела на нее осуждающим взглядом.

– Ох, и балаболка же ты, Ленка. Тебе бы только смеяться. Смотришь на все сквозь розовые очки.

– А что, плакать прикажешь? Я, в отличие от тебя, пока на жизнь не жалуюсь. Сама ее выбрала. Что ж теперь делать? Назад, как говорится, дороги нет.

– Счастливая, – вздохнула Евгения. – Ты хоть сама за себя все решила и, как видно, довольна. А меня даже этого права лишили в один прекрасный день.

– Не поняла я тебя, – нахмурилась Алена. – Что ты хочешь этим сказать?

– Меня Семен попросту купил, когда мне было тринадцать лет.

– Как тринадцать? Как купил? Ты же вроде какая-то дальняя родственница Семену. Или я что-то путаю? – удивленно вскинула глаза Алена.

– Если я ему родственница, то ты, моя дорогая, звезда Голливуда Элизабет Тейлор, – усмехнулась Евгения. – Он купил меня как вещь и уверен, что эта «вещь» принадлежит ему и он вправе делать с ней все, что захочет. Только он не учел, что у этой «вещи» есть душа, характер и свои планы на жизнь.

– Ты мне никогда этого не рассказывала, – растерялась девушка. – Выходит, что ты Семену никакая не родственница? Он тебя купил и теперь использует? Вроде у нас рабство давным-давно отменено.

– Это только так кажется, – вздохнула Евгения.

– Ну и уехала бы куда-нибудь за кордон, если не хочешь больше так жить. Проблема, что ли? Жень, ты меня прямо удивляешь. Ты такая решительная во всем, а здесь что-то тормозишь. Это на тебя совсем не похоже.

– Понимаешь, Лен, уехать, конечно, не сложно. Плюнуть на все и уехать. Но тут такое дело… – и Женя посмотрела на Алену грустными глазами.

– Проблемы? Что-то серьезное? – спросила та.

Сама не зная почему, Евгения вдруг начала говорить Алене то, что никогда и никому не рассказывала.

– Серьезней не бывает. Мне нужно сестру свою разыскать, обязательно.

– У тебя есть сестра? – удивилась Лена.

– Да, есть. Мы с ней близняшки. Об этом никто не знает и знать не должен. Ты первый человек, кому я об этом говорю.

– А где же она?

– Понятия не имею. Ведь мы с ней виделись в последний раз, когда нам всего по пять лет было, мать наша в том году умерла. Отца я совсем не знаю, только его портрет помню, он у нас в большой комнате на стене висел. Мама говорила, что вроде на войне он погиб. Я уже сейчас, когда пытаюсь что-то вспомнить, прихожу к выводу, что он в Афганистане служил. В то время там война была. Но если честно, то не могу утверждать точно, наяву все было или во сне я все это видела? – вздохнула Женя. – Мне бы только сестру свою разыскать. Правда, надежда у меня на это очень маленькая. Я уже столько времени пытаюсь это сделать, но все напрасно.