Блеск и нищета хулиганок

– Почему вы решили, что это именно ваша племянница угнала машину? Вы же сами сказали, что она не умеет водить, – сделала еще одну попытку девушка переубедить несговорчивую даму.

– Да, сказала, ну и что? Она не умеет водить, а ее соучастник умеет.

– А кто это может быть, вы знаете?

– Откуда мне знать? Надька здесь почти ни с кем не общалась.

– Вот видите, вы сами себе сейчас противоречите. Если Надя ни с кем тут не общалась, откуда же у нее появился соучастник?

– А это вам лучше знать, – отрезала баба. – На то вы и милиция, чтобы найти и выяснить.

– Значит, Нади сейчас нет дома? – дошла наконец Алена до интересующего ее вопроса.

– Откуда же ей быть, если она вместе с машиной испарилась? – огрызнулась Марья Васильевна и уселась за стол. Она положила перед собой лист бумаги, взяла авторучку и приготовилась писать.

– На кого у вас там заявления пишут? – спросила она у девушки.

– Пишите на имя участкового, – махнула Лена рукой. Ее сейчас мучил вопрос, куда могла уехать Женька и зачем.

Марья Васильевна тем временем строчила заявление и даже высунула кончик языка от напряжения.

«Ладно, заберу у нее эту дурацкую писульку, пока опомнится, время пройдет», – подумала Алена и терпеливо стала ждать, пока женщина закончит писать. Когда с писаниной было закончено, она взяла листок, пробежала его глазами и, свернув пополам, направилась к выходу. Попрощавшись, она скрылась за дверью, а вслед услышала удивленный голос:

– А как же вода?

Алена резко развернулась и, нацепив на лицо улыбку, вернулась обратно.

– Ой, про воду я совсем забыла. Наберите вот в эту канистру, и я поеду.

Женщина прошла на кухню, и Лена услышала журчание воды из крана. Краем глаза она увидела, что из другой комнаты вышел какой-то парень и прошел вслед за женщиной на кухню. Послышался приглушенный шепот, но Лена не смогла разобрать ни слова. Через минуту на пороге показалась Марья Васильевна и подала девушке канистру с водой. Алена поблагодарила ее и вышла из дома. Она торопливо пересекла двор и вышла за калитку. Только она хотела сесть в машину, как увидела рядом Вовку.

– Ну, что, Надя дома? – спросил он и шмыгнул носом.

– Нет, дружок, к сожалению, Нади нет. Спасибо тебе, Вовка, за помощь, мне пора уезжать. Нужно поскорее вернуться в город, – улыбнулась мальчику Алена.

– Надю увидишь, передавай ей привет.

– Обязательно передам, – пообещала девушка и завела машину.

В доме тем временем Геннадий спорил с матерью:

– Мать, зачем тебе это нужно? Зачем ты заявление написала? Что ты хочешь этим добиться? А если Надька вообще ни при чем?

– Молчи, дурак, если ничего не понимаешь, – огрызнулась баба. – Хорошо, если ее привлекут, это нам на руку.

– На какую, на левую или на правую? – с сарказмом поинтересовался парень.

– Очень-то не умничай, – гаркнула на сына Марья Васильевна. – Как тюрьмой запахнет, сразу как шелковая станет. Я с участковым договорюсь, чтоб припугнул ее. Пообещает в тюрьму ее отправить, а ты тут как тут, в роли спасителя. Ультиматум ей поставишь. Если, мол, замуж за меня пойдешь, мать заявление обратно заберет.

– Для этого ее еще найти нужно, – напомнил Геннадий и насмешливо посмотрел на мать.

– Найдется, никуда не денется. От милиции не очень-то убежит, – прошипела баба. – Ишь, шустрая какая. Я ее быстро на место поставлю, негодную девку.

– А если она машину вернет? Что тогда делать будешь? Заявление-то придется обратно забирать. Да я уверен, что вернет. На хрена ей сдалась эта развалина?

– Это совсем неважно, – хихикнула баба. – Это ей совсем не поможет.

– Почему?

– Я там, в заявлении, еще колечко с сережками своими приписала. А откуда она их возьмет, если они у меня спрятаны?

– Ну и стерва же ты, мать, – сплюнул Геннадий.

– Молчи, дурак. И не смей так с матерью разговаривать, – тут же ощетинилась Марья Васильевна. – В нашем положении все средства хороши. Хочешь с голой задницей остаться, твое дело, а я не желаю. Будешь делать то, что я скажу, и заткни свой язык подальше. Ты меня понял?

– Понял, понял, – проворчал Геннадий. – Что ж здесь непонятного?

– Вот и хорошо, – удовлетворенно хмыкнула женщина. – Будешь меня слушать, не пропадешь, а пойдешь наперекор, так в дураках век и промаешься, – многозначительно изрекла она и, тяжело поднявшись со стула, засеменила к себе в комнату.

Алена тем временем ехала на большой скорости, выжимала из своей машины все, что возможно. Она очень торопилась в город.