Отрава для сердец

– Ревнуешь? – хрипло промурлыкала она.

Григорий нажал сильнее – и в глубине зеленых глаз заплескался страх. Это его отрезвило. Оттолкнул так, что Джилья рухнула на открытый сундук и провалилась туда своим узким, плоским задом, нелепо взболтнув в воздухе ногами.

Григорий прищурился. Он ненавидел мужиков, которые измываются над бабами и унижают их, но зрелище унижения этой твари доставило ему небывалое наслаждение.

– Да ты спятил, orso ^[50]! – взвизгнула Джилья, с великим трудом выбираясь из сундука. – Зачем мне нужен этот несмышленыш?! Я имела в виду, что, если бы мы с тобою поладили, я, так и быть, снизила бы цену!

Эта дура вознамерилась взбесить его загадками?

Грозно сверкнув на нее глазами, Григорий рванул дверь, гаркнул:

– Прошка! – И осекся, увидев брата, приклеившегося к косяку.

Подслушивал? Тем лучше, ничего не надо объяснять. Втащил брата в каюту, снова захлопнул дверь:

– Н-ну?!

Прокопий глянул исподлобья. Круто заломленная бровь Григория не предвещала ничего доброго. Неужели вдарит? Эх и зол… Никогда его Прокопий таким не видел! Впрочем, он тут же вспомнил, что Григорий никогда его и пальцем не трогал, хотя грозился бессчетно, а потому несколько приободрился и даже нашел силы вытолкнуть из себя затаенное дыхание, образовав звуки:

– Н-ну, я, я… ей по-по-сулил… это…

– «По-по»?!. – заклекотал Григорий на пределе ярости, и Прокопий отрапортовал:

– Я ей посулил за твое спасение сто тысяч золотых, но она не брала ни гроша, покуда ты не сбежишь и не воротишься на корабь.

– «На кора-абь»! – передразнил Григорий, огромными, неистовыми шагами меряя каютку. Четыре шага вдоль, три – поперек.

Прокопий и Джилья как зачарованные следили за ним… В зеленых глазах полыхал опасный огонек, а черные были полны недоумения.

С чего это Григорий так раскипятился? Конечно, цена здоровенная, но ведь это же плата за его свободу. Да и не похоже на него – переживать из-за денег. Для него своя жизнь – полушка, а золото – черепки, он сто раз так говорил. Нет, тут что-то не то…

Григорий резко остановился, и размышления Прокопия испуганно замерли.

– Деньги готовы?

– Готовы, готовы! – торопливо закивал Прокопий.

– Ну так давай!

– Сейчас принесу. Они в капитанской каюте! – Прокопий метнулся к выходу, и тут Джилья издала какой-то странный звук, напоминающий шипение. Кажется или физиономия ее и впрямь вытянулась?

Григорий бросил на нее быстрый взгляд – и вдруг черты его смягчились, губы задрожали в улыбке:

– Чего это тебя разбирает, bella donna? А, понимаю… Не там искала, да? Ну, ты полная дура, если решила, что Прокопий будет все наши сокровища в сундуках держать! Значит, это ты тут насвинячила? – Он поднял с пола кожаную безрукавку, на которой отчетливо отпечатался грязный след маленькой ножки, брезгливо встряхнул. – Хоть бы на место положила, коли брала чужое!

– Ничего подобного! – вскипела Джилья. – Нужно мне твое барахло! Я, конечно, кое-что трогала, но все это, – она поддела носком кучку одежды под лавкой, – так и валялось где попало.

– А ничего бы от тебя не отвалилось, коли прибралась бы немножко! – задиристо вмешался Прокопий. Он вполне ободрился, поняв, что гнев брата направлен вовсе не на него. – Чай, баба! Да другая за те два часа, что ты тут сиднем сидишь, уже такую чистоту бы навела, что любо-дорого поглядеть!

Он умолк, увидев, каким победительным огнем сверкнули вдруг кошачьи глазищи Джильи. Что ж он такого сказал… чему она так обрадовалась? И почему так побелел Григорий? Почему шатнулся? Да он же сейчас упадет!

Прокопий бросился к брату, обхватил что было силы, и тот тяжело налег на его плечо.

– Ты что? – залепетал Прокопий, едва владея дрожащими губами. – Тебя ранили, что ли, когда бежал? Что же ты не сказал?! Да я сейчас… вот, перевязать!

Он потянулся к какой-то рубахе, повисшей на лавке, но Григорий отстранил его, выпрямился, заглянул в лицо – и Прокопий просто ошалел от страха: светлые глаза брата – как два огненных угля! Вот он перевел взгляд на Джилью – и та прямо-таки заюлила, словно ее прожгло до самого нутра.

– Два… часа? – с расстановкой повторил Григорий. – А кто же остался там?

* * *

Пока Прокопий недоумевал над вопросом, Джилья справилась с собой, а если даже и нет, то приняла такой равнодушный вид, словно ей и море по колено.

– Где? – небрежно подняла брови, но Григорий только шагнул к ней – и она невольно отпрянула.

---

50 Медведь (итал.).