Русские инородные сказки - 3

Пришел он однажды в магазин, а там ему и говорят:

— Фикусов в продаже нет, и вообще, зачем вам это мещанство? Купите вон лучше кактус пейот.

Ну, не дикари, а?

* * *

— Жизнь коротка, на всё времени не хватит, — сказал однажды Архип Прямоходящий и, чтобы совместить две практики — самосозерцание и созерцание нечистот, не мылся три месяца.

* * *

Архипа Прямоходящего, хоть и был он и мудрецом, и просветленным, одна проблема всё-таки мучила. Никак у него третий глаз не открывался. Архип бывало и чакры чистит, и мантры читает, и даосское дыхание практикует, и прану усваивает, и энергию ци по организму гоняет — не открывается глаз, хоть ты тресни!

Делать нечего, пришлось Архипу денег скопить и поехать к Великому Гуру на консультацию. Пять дней Архип постился, спал под звездным небом возле лотоса древовидного (чтобы денег на гостиницу не тратить), но на прием к гуру всё же попал.

Посмотрел Великий Гуру на Архипа и так и эдак, биополе руками пощупал и говорит:

— Так открыт же у тебя третий глаз! Давным-давно, может, даже с самого рождения.

А после помолчал и прибавил:

— Только он у тебя близорукий. Минус девять.

Подарил Архипу белый батистовый платочек и домой отправил.

А что делать? В третий глаз линзу не вставишь.

* * *

Архип Прямоходящий знал, как его фамилия будет по-латыни. Но никому не говорил. Чтобы не плодить лишних иллюзий.

* * *

Архип Прямоходящий частенько в астрал уходил. Дня по три отсутствовал, а иной раз и неделю.

Соседи интересовались:

— И что там тебе, в астрале в этом?

А Архип только улыбается загадочно:

— Не вербализуется это. Хорошо там. Ароматы…

И впрямь, бывшая жена не раз замечала: как Архип из астрала вернется, то от него пивом пахнет, а то и вовсе — духами женскими…

* * *

Познакомился как-то Архип со спиритами, и пригласили они его на свои посиделки.

Вот настал вечер, сели спириты в кружок, зажгли свечи, достали блюдце и стали по обыкновению дух Наполеона вызывать. Явился дух. Всё как положено: столик качает, по деревяшке стучит, в колокольчик звенит, баб за голые коленки хватает. И стали ему спириты вопросы разные задавать. Кто ценой барреля нефти интересуется, кто Галкой-буфетчицей, кто в лотерею выиграть норовит. Один только Архип сидит в уголке и молчит.

— Что же ты, дядя, ничего не спрашиваешь? — говорят ему спириты.

— А с чего это вдруг я, умный человек, стану с дураком консультироваться? — отвечает Архип.

Разобиделись спириты: мол, почему это вдруг их Наполеон — дурак.

— А кто ж еще, кроме дурака, в Бардо полторы сотни лет просидит? — объяснил Архип, а после наклонился к самому блюдцу, да как заорет:

— На свет иди, балда! Ослепительно-белого боишься, так хоть на какой-нибудь иди, — всё лучше, чем панталоны зря просиживать!

Разом все стуки-шорохи прекратились. Ушел дух, и как после его ни вызывали, так и не вернулся. То ли послушался, то ли обиделся. Кто ж его, дурака, знает?

* * *

У Архипа Прямоходящего был сосед, который имел природу Будды. И самого Будду. И мать его.

* * *

У Архипа Прямоходящего был сосед снизу — брахман, сосед слева — даос, сосед справа — синтоист. А соседа сверху не было. Потому что бог умер.

©Юлия Боровинская, 2005

Давид Голиафский

Глаз господина Бихолдера

Жил в городе N один человек. Так себе человек, вроде ничего особенного. Фамилия у него была Бихолдер, а имени-отчества никто и не упомнил — то ли Натан Абрамыч, то ли Ганс Фридрихович, то ли вообще Джеймс Джуниорович.

Так вот, ничего особенного ничем особенным, а ходил про господина Бихолдера слушок, будто левый глаз его обладает какой-то такой особой чувствительностью. Будто бы если посмотрит господин Бихолдер своим левым глазом на некий объект и, не к фотопортрету будь сказано, сморгнёт — значит, где-то в этом объекте есть Прекрасное. А ежели глядит хоть и пристально, да немигаючи — то всё, приехали, нечего этому объекту (или субъекту, кстати, какая разница) на наличие в себе Прекрасного даже претендовать. Да, и чем, значит, больше глаз моргает, тем соответственно больше Прекрасного в наблюдаемом.

Как вы понимаете, сограждане быстро про эту особенность господина Бихолдера прознали и решили её к чему-нибудь полезному приспособить. Собрались, посовещались и решили — быть Бихолдеру оценщиком произведений искусства.