Не первый раз замужем

– Я прекрасно все помню. Ну, вот видишь, это уже исключает интимные отношения. То есть как – вывести? – с опозданием спросил он. – Зачем это? Ты что, все-таки хочешь… – и Николай запнулся на полуслове.

– Да ничего я не хочу, – резко перебила его девушка. – С чего ты вообще взял, что я собираюсь прыгать к нему в постель? – вспылила Нина. – Офигеть от вас, мужиков, можно, у вас только одно на уме! Может, я с ним в бассейне собралась купаться и утопить его там?

– Мое дело – предупредить, а твое – прислушаться, и нечего на меня кричать, – обиделся Николай и снова сморщился от боли, которая не отпускала его похмельную голову.

– Может, тебе крепкого кофе сварить? – заботливо поинтересовалась Нина, чем немало удивила мужчину.

– Что это с тобой? Ты же еще ни разу без боя ничего не приготовила, – усмехнулся он, но от кофе не отказался.

Нина с готовностью начала крутиться у плиты, тихонько напевая себе под нос: «Ты шоколадный заяц, ты ласковый мерзавец, ты сладкий на все сто, о, о, о…»

Николай недоуменно посмотрел на поющую девушку и чуть не подавился водой, в которой растворил аспирин, так что никак не мог ее проглотить. Он поперхнулся и начал кашлять. Нина смотрела на его покрасневшее лицо ровно одну минуту, а потом подошла и ударила его кулачком по спине со всей силы. Кашель тут же прервался диким ревом:

– Ты что, ненормальная?! Убить меня хочешь?

– Если бы хотела, давно бы убила, – спокойно ответила девушка. – А сейчас я, наоборот, тебя от смерти спасла, ты мог совсем задохнуться. Всегда же так делают, когда человек поперхнулся.

– Одни дураки так делают, – зло проговорил Николай, хватая ртом воздух. – Таким идиотским способом можно еще дальше запихнуть то, чем подавился человек! Нужно подойти к нему сзади, обхватить поперек живота двумя руками и с силой надавить, вот это и будет спасением. И то не всегда, – добавил он, продолжая глубоко дышать.

– Век живи, век учись, – пожала Нина плечами, – теперь буду знать. Кофе готов, можешь пить, – улыбнулась она Николаю, и у того при виде этой улыбки злость моментально испарилась, как будто ее и не было.

Он взял в руки чашку и начал потихоньку отхлебывать маленькими глотками. Наблюдая за Ниной, которая протирала стол, он подумал: «Что я буду делать, когда все закончится? Смогу ли я жить дальше без этой взбалмошной, совершенно непредсказуемой и неприлично желанной «стервы»? – Николай тряхнул головой, отгоняя сокровенные мысли. – Ничего, я сильный, я смогу, никуда не денусь. Уеду на свой остров и буду писать роман. Никто мне не будет мешать, никто не будет втравливать в авантюрные предприятия! Никто не будет зудеть над ухом, что я плохой хозяин, потому что заставляю гостью готовить завтраки и обеды, а заодно и ужины. Никто не посмеет меня назвать олухом царя небесного, как это делает «авантюристка», поселившаяся в моем доме. А эти курсы, надо признаться, здорово пошли ей на пользу, – отметил Николай, продолжая наблюдать за девушкой. – Какая появилась грация в движениях, даже голову она стала поворачивать по-другому: медленно, не спеша, будто лениво. Голос тоже стал совсем другим, только в моменты злости он становится прежним, быстрым и срывающимся. Что уж греха таить, этой красавице очень к лицу быть настоящей стервой, это, наверное, ее призвание», – улыбнулся Николай своим собственным мыслям.

– Чего это ты смеешься? – услышал он голос Нины.

– Я смеюсь?

– Нет, Александр Сергеевич Пушкин, – съязвила Нина. – Ты, конечно, ты – сидишь и улыбаешься.

– А-а-а, это оттого, что кофе очень вкусный, – выкрутился писатель и встал из-за стола. – Пойду посижу за компьютером, работы накопилось очень много. Редактор вчера звонил, и, честно признаться, мне очень не понравился его вкрадчивый голос, – вздохнул Николай и вышел из кухни.

Нина посмотрела ему вслед и со всей силы грохнула стулом об пол.

– Непробиваемый индюк, – прошептала она и еще интенсивней начала протирать стол, который и так сиял стерильной чистотой. – Кручусь здесь перед ним, кофе варю, голосом завораживаю, а ему – хоть бы хны, даже не обращает внимания! А может, обращает, просто я не замечаю? Ведь приревновал же он меня к Никите, я это точно почувствовала, – улыбнулась Нина. – Может, не все еще потеряно? Ничего, дружок, вот все закончится, и я возьмусь за тебя по-настоящему! Никуда ты от меня не денешься!..

Нина вдруг резко замерла на месте и подумала: «Неужели я в него влюбилась?! Или это просто женский эгоизм сейчас во мне бунтует? Ладно, потом разберусь, что к чему», – махнула она рукой и полезла в холодильник.