Не первый раз замужем

– Вы что же, будете оформлять свои отношения официально? – поинтересовалась Нина.

– А как же? У них здесь не принято жить гражданским браком, да еще в нашем возрасте. Считается неприличным. На молодежь, конечно, меньше внимания обращают, они партнеров меняют чуть ли не каждый месяц. Ну, а на таких, как мы, посмотрят с осуждением, если все не оформим, как положено. Мне уже Леон намекнул об этом.

– Странные здесь нравы, – усмехнулся Александр. – Какая разница, оформлены отношения или нет?

– Да, странные нравы. Только, может, это и хорошо? Брачный контракт оформляется заранее, так что каждый из будущих супругов может быть спокоен за свое имущество. Для меня это немного непривычно, а для них – в порядке вещей.

– Тогда – совет вам да любовь, – засмеялся Александр. – Спасибо огромное за чай с вареньем, Евгения. Было очень приятно с вами познакомиться и пообщаться, вы очень приветливая и добрая женщина. Можно я пойду отдыхать? Что-то устал я сегодня. У нас еще будет масса времени для разговоров, а завтра нам нужно рано вставать, чтобы вовремя быть на фирме.

– Да и мне тоже спать хочется. После перелета отдохнуть практически не удалось. Так, повалялась на кровати час и начала собираться в ресторан, – проговорила Нина. – Спасибо вам за чай.

Евгения Семеновна проводила гостей к их комнатам, показала, где лежит чистое постельное белье, и тоже отправилась спать, очень довольная тем, что в ее доме остановились соотечественники.

Глава 26

Никита очнулся от холода. Он покрылся гусиной кожей, а зубы выбивали частую дробь. Голова гудела, болел затылок. Он приоткрыл тяжелые веки, чтобы осмотреться и понять, где он и что с ним. Рядом с собой он почувствовал какое-то шевеление и замер как вкопанный.

«Змея, наверное!» – с ужасом подумал он. Он пролежал еще минут пять и наконец решился открыть глаза и повернуть голову в ту сторону, где что-то до этого шевелилось. Вокруг было темно, и разглядеть что-либо ему, естественно, не удалось.

«Где это я, интересно?» – подумал мужчина и попытался приподняться. Голова тут же закружилась, и он лег на прежнее место. Никита начал вспоминать, что с ним произошло, и с ужасом понял, что попал в какую-то совершенно дикую историю. Он в Париже, приехал туда вместе с девушкой Анной и юристом своей – теперь – фирмы оформлять договор о сотрудничестве и дальнейшем строительстве парфюмерной фабрики на территории России. Вечером того же дня, когда прилетели, они пошли в ресторан поужинать. Он выпил совсем немного, но его почему-то развезло, а дальше… он ничего не помнит. Очнулся на какой-то помойке совершенно голый в компании замурзанного бомжа-француза, и тот сначала заманил его в свою халупу, а потом огрел чем-то тяжелым по голове!

«Вот только интересно зачем? Ведь у меня совершенно нечего взять, я же голый, – пробовал размышлять и анализировать Никита. – Тот бомж прекрасно понял, что я русский, во всяком случае, не француз. Зачем же тогда я ему понадобился? А вдруг он меня решил с голодухи убить и съесть? – с ужасом подумал Никита. – Или, что еще хуже, разобрать на «запчасти» и продать мои органы? О, боже, только не это!» – мысленно простонал мужчина и предпринял попытку сесть. Это ему удалось, и он начал шарить руками вокруг себя. Руки натыкались на какое-то тряпье и голую землю. Его напряженный слух снова уловил какое-то шевеление поблизости.

– Кто здесь? – негромко спросил он.

Ответа не последовало, и Никита решил встать на ноги. Ему это удалось с большим трудом, мышцы почему-то ломило так, будто по нему проехался каток, которым укладывают асфальт. Постояв некоторое время и прислушиваясь к тишине, мужчина сделал несколько шагов, сам не зная, в какую сторону, и вдруг почувствовал, что одна его нога привязана. Он начал ее дергать, но веревка была крепко к чему-то прикреплена.

– Твою мать, – выругался Никита и сел на то место, где очнулся. Он начал ощупывать ногу, чтобы развязать веревку, но петля была сплошной, ее можно было только перерезать.

– Этого мне только не хватало, – проворчал он. – Этот бомж – точно людоед, иначе зачем ему меня привязывать? Хорошо, что он не успел меня прикончить, пока я здесь в отключке валялся, – видно, не проголодался еще.

Уже в который раз Никита услышал чье-то шевеление и со злостью пнул привязанной ногой в ту сторону. Он попал по чему-то мягкому и замер в ожидании, не на шутку перепугавшись. Послышалось шумное сопение, и Никита почувствовал, как в его ногу тыкается что-то мягкое и прохладное. Он дернул ногой, истерично выкрикнув: