Дембельский аккорд

Валет успел-таки броситься за дверь – только глаза блеснули. Белые, круглые и очень большие. Грохнуло так, словно по зданию врезали огромной кувалдой. Пуля выбила из стены кусок штукатурки и с визгом унеслась по коридору, как отпущенный на перемену первоклашка. Второго выстрела не получилось – взвившийся над столом комендант достал руку разбушевавшегося взводного тяжелым каблуком кирзового ботинка. Получивший независимость «макаров» ударил графа Толстого точно в переносицу – видимо, у старого советского пистолета были свои счеты с пацифистами.

– Ты чего, лейтенант, совсем долбанулся? – Старлей был очень удивлен, но это не мешало ему аккуратно скручивать дергающегося Мудрецкого в замысловатый узел. – Пить надо меньше! Нет, земеля, я тебя, конечно, где-то понимаю, секретность и все такое, но чтобы за это своих солдат на месте стрелять... Ну у вас в Шиханах и порядочки! Отдал бы особистам, те разобрались бы, чего он там разгласил, а чего нет. Или у тебя полномочия особые?

– Он не долбанулся, он обдолбился. – Воха поднял с пола резиновый пакетик, присмотрелся к содержимому. – Еще и пил потом... Слушай, Игорь, хорошо, что мы до спирта добраться не успели! Знаешь, что тут было бы?

– Догадываюсь, – пробурчал комендант, снимая с Мудрецкого портупею и обвязывая сложную конструкцию с торчащими в разные стороны руками и ногами. – Он бы нас тут всех положил.

Камуфлированный узел задергался и протестующе замычал.

– Видишь, не всех, – уточнил Воха. – Только меня. Ему за тебя не платят, ему за меня заплатят. Сотню баксов. Они только прилетели, чуть в Каспийске чабана с бараном не перепутали. Не слышал, что ли?

– Так это они были? – старлей присвистнул и попытался затянуть ремень потуже. – Вот мы, блинский корень, попали! Слушай, может, там специально нарков пособирали и к нам прислали? Они же за дозу все что хошь сделают и потом даже совестью не будут мучиться. Потому как нечем – все скурили и скололи. Ну-ка, погоди... – Комендант перевернул дрыгающегося и отчаянно мычащего Мудрецкого, нашарил где-то в глубине живого свертка карман и вытянул оранжевую коробочку аптечки. – Точно! Ты погляди – ничего же нет, одни шприцы! Раз, два... шесть штук, куда ему столько!

– А ты его спроси! – посоветовал мэр. – Пистолет возьми, развяжи немножко и спроси. Слушай, а может, пусть их Башир всех зарежет, а? Ну, получим мы с тобой звездюлей, но потом какая жизнь будет спокойная!

– Не будет нам спокойной жизни, Воха, – вздохнул комендант и пошел за валяющимся под учительским столом «макаровым». – Приедет начальство, приедет спецназ, зачистку устроят, потом еще особисты будут полгода дрючить – вдруг у химиков чего-то секретное пропадет... Видел, как у них круто с неразглашением? Так, стоять, боец! Ну-ка, два шага сюда!

Опасливо заглянувший в класс Валетов попытался было улизнуть, но был схвачен за шиворот и отправлен к доске при помощи хорошо рассчитанного пинка под зад.

– Стоять, я вас спрашиваю! – Старший лейтенант Чирков наводил порядок на вверенной ему территории железной рукой и подкованным ботинком. – Вот с тебя мы и начнем. Соврешь – убью! Так, орел, ну-ка, колись – как у тебя с наркотой?

– Я не колюсь! – взвился Фрол. – Ну... может, и курну иногда, но влегкую. Вот честное слово, товарищ старлейтенант! Даже не каждый день ведь! Или... – Коммерческую жилку из Валетова нельзя было выбить ни пулей, ни берцем. – Или, может, вам достать нужно? Если чего не сильно крутое, я попробую...

– Ну вот, что я говорил! – Комендант посмотрел на мэра; тот вздохнул и горестно воздел глаза и руки к небесам. – А это что в аптечке, знаешь? Скажешь, не пользовался ни разу?

– Было дело, товарищ старший лейтенант, пришлось на учениях. По приказу и по обстановке, клянусь! Мы же там без этих шприц-тюбиков сдохнуть могли! – Валетов шумно сглотнул слюну, а Воха выпучил глаза и захрипел что-то не по-русски.

– Ни хрена себе учения! – Старлей с размаху опустился на ближайшую парту и задумчиво почесал лоб мушкой «макара». – Так, продолжаем разговор, мне все интереснее и интереснее. Что это за химия, знаешь? – Чирков еще раз продемонстрировал забитую шприцами аптечку. – Чего она с человеком делает? Ну, быстро: что с тобой было?!

– Не знаю, товарищ старший лейтенант, ну вот честное слово – не знаю! Не учили нас! Сказали – вколоть, я вколол, а потом помню только, что хреново было и все перед глазами плыло.

– Слышал я про это дело, Игорь. – У Вохи был такой вид, словно он сейчас заплачет и пойдет занимать место на кладбище. – Спецназ каким-то говном уколют, а потом они как роботы – боли не чувствуют, спать не хотят, ночью видят. И видят только цель и начальство, только приказ у них в голове. Ничего не боятся – а потом ничего не помнят. Замби, да?!