Кто в доме хозяйка?

– Боже мой, Леська, неужели потом нельзя это сделать? – всплеснул Валентин руками. – Ну, сколько можно тянуть кота за хвост?

Только он произнес эту фразу, как дверь комнаты скрипнула, и в открывшуюся щель протиснулся кот Василий.

– О, помяни черта, он тут как тут, – фыркнул Валя. – А ну, брысь отсюда, черномазый! Тебя здесь только не хватало.

– Оставь ты его в покое, – засмеялась Олеся. – Это его территория, он в этом доме уже шесть лет живет.

Девушка, наконец, вставила ключ в отверстие и повернула его. Щелкнул замок, и крышка шкатулки самостоятельно откинулась.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Валентин и заглянул в шкатулку через голову Олеси. – У-у-у, опять какие-то бумаги, – разочарованно протянул он. – Так не честно, я ждал, что увижу сейчас кучу драгоценных камней, а здесь...

– Посмотри-ка, это дневник моей прабабки, – произнесла Олеся, беря в руки толстую тетрадь и осторожно перелистывая страницы. – И здесь еще какие-то книги лежат.

– Дай-ка мне посмотреть, – сказал Валентин, беря из шкатулки одну из книг. – Очень интересный экземпляр... шрифт старославянский... ну, надо же... как интересно... скажите пожалуйста, – бормотал он, переворачивая страницы одну за другой. – Ох ты... надо же...

– Валь, говори, пожалуйста, быстрей, что это за книга, – поторопила его Олеся.

– Дорогая, ты не поверишь, – пробормотал он, продолжая перелистывать страницы, моментально превратившись из нежного, капризного существа в заинтересованного историка. – Ты знаешь, что это такое?

– Понятия не имею, – сердито ответила Олеся. – Но очень надеюсь, что ты мне об этом немедленно скажешь.

– Для меня, как для историка, это просто такая находка..., такая находка. Неужели это подлинный экземпляр? Ты только посмотри, какой шрифт... а слог..., этой книге не меньше трех сотен лет, а то и больше, – продолжал бормотать Валя, с жадностью вчитываясь в текст. – Леся, это что-то необыкновенное. Ты только послушай, какой глубокий смысл вложен в эти слова: – «Гнев, жадность и заблуждение глубинного Я – вот смерть! Человек, познавший Мудрость Богов и Предков своих, познавший, как порождается смерть, здесь смерти не боится». А вот еще: «Люди могут достигнуть блаженных Миров Прави, чистейших, не проходящих. Веды их называют высочайшей целью».

– Для тебя это, может, и интересно, только я ничего не понимаю, – пожала плечами девушка.

– А что здесь непонятного, дорогая моя? Твоя прабабка владела настоящим сокровищем, этой книге очень много лет. Вот тут даже есть листы, которые переписывались позднее. Да это и понятно, со временем они просто развалились, даже несмотря на то, что обработаны воском.

– Воском? – удивилась Олеся. – Зачем?

– Для предохранения, зачем же еще?! Надо же как интересно..., это же просто чудо, это же... А вот этот язык я не знаю, понадобится перевод. Придется покопаться в библиотеке, чтобы... Ну, надо же...

– О, а вот и бриллианты, – выкрикнула Олеся.

– Где? – тут же очнулся историк и пулей подлетел к девушке. – Где бриллианты? – снова спросил он, шаря глазами по шкатулке и поверхности бюро.

– Обманули дурака на четыре кулака, – захохотала Олеся и показала ему язык.

– Так не честно, – надулся Валя.

– А по-другому я до тебя никак не могла достучаться. Что это за книга, рассказывай немедленно! – велела Олеся.

– Если меня не обманывают мои глаза, это – «Сантии Веды Перуна».

– Звучит очень красиво, конечно, только попроще объяснить никак нельзя?!

– Куда уж проще-то? – пожал плечами Валентин.

– Ну да, действительно, куда уж проще, особенно для меня?! – сморщила Олеся носик. – Кадкин, лучше не зли меня понапрасну, а объясни простым языком, что это за Сантии такие и с чем их едят!?

– Если говорить простым языком, это – Книга Мудрости Перуна. Теперь понятно?

– Издеваешься?

– Ладно, Лесь, я тебе потом все объясню, дай-ка мне вон тот экземпляр, посмотрим, что это такое, – попросил Валентин, глядя горящими глазами на вторую книгу, лежащую в шкатулке. Олеся подала ему то, что он просил, а сама начала листать дневник своей прабабки.

– Матерь Божья! – вскрикнул Валентин, схватившись за сердце, как только открыл книгу.

– Нет, мне это уже порядком надоело, – взвилась Олеся. – А теперь-то что?

– Ты не поверишь, – прошептал Валентин. – Это... это... это бомба.

– Надеюсь, не ядерная? – с сарказмом поинтересовалась Олеся. – Ну, с той книгой все ясно, она мудрая, а это какая?