Основной инстинкт

Вера вошла в темный подъезд и споткнулась о ступеньку. Сколько раз ей приходилось подниматься здесь в темноте под утро, и каждый раз она спотыкалась, ругая на все лады пенсионерку с первого этажа, которая в целях экономии электричества выключала освещение в подъезде после половины первого ночи! Но теперь ей вовсе не хотелось ругаться. Привычное происшествие настроило ее даже на веселый лад. Все складывалось хорошо! Сейчас она отыщет в записной книжке телефон Романа Израилевича, позвонит ему, попросит помочь, и тот, конечно, не откажет, приедет и осмотрит Виктора, сделает все, что нужно.

И Диме она, конечно, заплатит! Отдаст ему, сколько нужно, из денег, которые принес Виктор. Там много было – несколько тугих пачек стодолларовых купюр. Вера не считала, сколько там, но уверена была – очень много! Еще вчера она не могла бы ими распоряжаться. Это были не ее деньги. Она ни за что не взяла бы их и не попросила бы у Виктора. Но сегодня… Сегодня что-то изменилось… Она почему-то чувствовала себя вправе распоряжаться его деньгами. Может быть, потому, что теперь чувствовала и огромную ответственность за его жизнь? А как это связано друг с другом?

Вера пожала плечами, поднимаясь уже на третий этаж. Откуда она знает, как это связано? Как-то, наверное, связано одно с другим. Сама-то она чем с Виктором связана? Кто сможет это объяснить? Она не сможет ни за что! Она даже не понимает, почему не может просто плюнуть на этого Виктора – упрямого, самонадеянного и лживого – и уйти, вычеркнуть его из своей жизни. Ведь жила же она без него столько лет с матерью? И ничего! Мать болела, Вера ее тянула, сколько могла…

Она вспомнила, как умерла ее мать, и поняла, что это была первая ниточка, которая завязалась между ней и Виктором. Первая, но очень крепкая. А теперь этих ниточек стало столько, что просто не разорвать уже, как ни старайся!

Она остановилась перед дверью в квартиру матери на площадке третьего этажа. Смутное беспокойство вдруг овладело Верой. Она прислушалась к себе, но понять причины этого беспокойства не смогла.

«Наверное, нервничаю из-за того, что Виктор остался там один, – подумала она. – Надо быстрее здесь заканчивать и возвращаться. Электричек нет уже, поздно. Придется на машине ехать. А впрочем, на машине даже быстрее получится. Точно – поеду обратно на машине!»

Это решение ее приободрило, и она толкнула дверь, которая оказалась незапертой.

В квартире было темно.

– Дима! – крикнула Вера. – Свет включи! Дима! Ты где?

Вера сделала шаг вперед, и в это мгновение свет зажегся.

Первое, что ей бросилось в глаза, были белые волосы человека, который стоял у стены рядом с ней.

– Седой! – в ужасе вскрикнула она.

Одна рука Седого лежала на выключателе. В другой он держал пистолет, который был направлен Вере в живот.

– Проходи! – сказал Седой. – Будь как дома…

Ноги у Веры подкосились, она оперлась спиной о стену и сползла по ней на пол.

Глава 17

– Ну вот, сучка, и свиделись! – сказал Седой. – Не ожидала? Хотя не-ет! Ожидала! Потому и лопушка впереди себя прислала! Обмануть меня хотела…

Седой засмеялся противным дребезжащим смехом. Все лицо его сморщилось, затряслось, глаза превратились в узкие щелки, из которых на Веру посверкивал острый колючий взгляд. Глаза его не смеялись.

«Дима! – подумала Вера. – Как же это? Он же зажег свет!»

– Думаешь, где ты ошиблась? – спросил вдруг Седой, и Вера вздрогнула, ей показалось, что он читает ее мысли. – В людях ты не разбираешься, вот и вся твоя ошибка. Поверила мозгляку, который за свою жизнь дрожит. А я знаю, как с людьми разговаривать, чтобы они все сказали, что мне нужно от них узнать. Всего-то и пришлось – одно ухо ему отрезать. А как за второе взялся, так он и сообщил мне, какого сигнала ты от него ждешь…

Седой, не поворачиваясь, крикнул:

– Эй ты, говнюк! Иди сюда, покажись нашей красавице… Пусть полюбуется на твою рожу.

Из комнаты, в которой совсем недавно стоял гроб матери, показался Дима. Он стоял сгорбившись, обеими руками зажимая правое ухо. Через его пальцы сочилась кровь и капала ему на ноги и на пол.

– Я его отпустить обещал, – ухмыльнулся Седой. – А теперь вот хочу с тобой посоветоваться… Мне он не нужен. А ты сама думай, что с ним теперь делать – отпускать или нет? Мне не интересно знать, где ты его подцепила и что ему обещала, чтобы он тебе помог в квартиру попасть… Ты сама знаешь, что мне интересно. Вот об этом у нас и разговор будет. Но сначала давай с ним решим. Я бы отпустил, но настучит ведь! Он же дерьмо, боли боится… Менты его прижмут хорошенько, почки отобьют, он все им выложит, и про тебя, и про меня…