Диджей сарафанного радио

Наталья уже сидела, развалившись в кресле, и что-то рассказывала Насте. Та по-прежнему сидела в углу дивана, завернувшись в одеяло, и хохотала во все горло. Обеими ладонями она вытирала слезы, которые выступили от смеха. Валерия остановилась в дверях, наблюдая за девушками.

– И что дальше? – с сарказмом спросила она у соседки. – Так и будем бдить всю ночь?

– Зачем же бдить? – пожала та плечами. – Идите с Настей в спальню, а я на этом диванчике пристроюсь.

– С Настей? – округлила глаза Лера. – Лучше уж тогда на кухне всю ночь просидеть, будет равнозначно. А ты что, у меня собираешься остаться? – спросила она, когда до нее вдруг дошло, что соседка даже и не помышляет возвращаться в свою квартиру.

– А ты считаешь, что мне идти к себе, чтобы меня мой придурок прибил? – возмутилась Наталья. – Ты даже себе не представляешь, какой он чокнутый, особенно когда пьяный.

– Я думаю, что будь на его месте пять раз трезвенник, он бы тебя тоже по головке не погладил, – ехидно заметила Настя. – Это надо же было додуматься, чтобы любовника домой притащить.

– Так Толька же его самого не видел, – округлила глаза Наташа.

– А за что же он тогда тебе такой фонарь поставил? – усмехнулась девушка. – За красивые глазки, что ли, чтобы еще ярче светились?

– Его самого не видел, а вот его ботинки и все остальное барахло увидал. Особенно ему трусы понравились, в полосочку, – захохотала Наташа. – Пока по шкафам искал да по полу елозил, заглядывая под кровать, Костик успел с балкона смыться. Как теперь известно, он к вам свалился. Альпинист, твою мать, ха-ха-ха, – продолжала смеяться она. – Ой, не могу! Я, как увидала его здесь, жалкого такого да голого, меня прямо чуть родимчик не хватил.

– До чего же у тебя все легко и просто, как я погляжу, – покачала головой Валерия. – Ты, Наташ, как будто и виноватой себя не чувствуешь. Одному рога наставила, другого чуть не заморозила…

– А почему это я должна себя виноватой считать? – взвилась та. – Мой кобель три месяца назад вообще из своей командировки насекомых мне притащил! Это как называется? Ему, значит, можно все, а я сиди и жди его, а потом встречай хлебом-солью? Так, что ли? Мне его гулянки да пьянки вот где уже, – резанула она себе ребром ладони по шее. – Пусть теперь сам прочувствует, каково это – на голове рога носить.

– Если все у вас так плохо, зачем тогда терпишь? – пожала Лера плечами. – Взяла бы да и развелась.

– Шустрая ты, Валерка, мне прямо завидно, – хмыкнула Наталья. – Какой толк от развода? Мы с ним в одной квартире живем, пока ее разменяешь, сто раз на пенсию уйдешь.

– При желании выход всегда можно найти, – не уступила Лера. – Взяла бы да к матери своей ушла, у нее вроде тоже двушка, как и у тебя.

– Да? Ну, допустим, разошлась я со своим. И что потом? Кому я нужна в свои тридцать три, да еще с ребенком? – проворчала Наталья.

– А когда твой ребенок постоянно видит вашу семейную «идиллию», это правильно? Я вообще не понимаю таких матерей, которые гробят психику своих детей, живя с алкоголиками и подонками ради детей, – раздраженно высказалась Валерия.

– Кстати, хорошо хоть Сережка сейчас у матери, – вспомнила Наталья про сына, как только Лера завела разговор о детях. Она совершенно не обращала внимания на раздражение соседки, думая только о своей проблеме. – Впрочем, может, и нехорошо, – сморщилась она. – Если бы он был дома, я бы такую глупость не сделала. Нужно искать мужика, чтобы с квартирой своей был. А насчет того, что терплю я своего Тольку… Наверное, привыкла уже, да и одной оставаться неохота, если честно признаться.

– Ну, по мне, лучше одной быть, чем вот так, – пожала Настя плечами. – Если бы я узнала, что мой Свиридов мне изменяет, даже разговаривать бы не стала, хоть и не муж он мне. Сейчас столько всякой заразы кругом, не приведи господи! И СПИД, и гепатит, и еще какие-то там вирусы. Не хватало еще, чтобы ко мне в постель принес какую-нибудь гадость, – передернулась она.

Свиридов Сергей был давним и близким другом Анастасии и тоже журналистом. Они были вместе четыре года. Несколько раз они собирались пожениться, но в самый последний момент парочка ругалась в пух и прах и разбегалась по своим углам. Вообще-то они ругались каждую неделю, это у них уже вошло в привычку, стало своего рода ритуалом. Каждый раз все было навсегда и бесповоротно, но проходило время, они остывали и мирились. Правда, перемирия, как и ссоры, были временными. Стоило им вместе побыть больше трех дней вдвоем, как обстановка начинала накаляться, впоследствии перерастая в ссору, иногда доходившую до драк. Правда, в драку обычно лезла Настя, стараясь подпрыгнуть так, чтобы достать до лица двухметрового Сергея. Тот, естественно, руки никогда не распускал, а лишь отбивался от своей воинственной подруги. Почти всегда его выручал огромный рост, и маленькая Анастасия только еще больше злилась от этого. Ссоры обычно происходили на профессиональной почве. Сергей говорит, что журналистика – не женское дело, а уж заниматься тем, чем занимаются папарацци, вообще никуда не годится, и такая жена ему сто лет в обед не нужна. Настя, естественно, моментально вставала в позу и начинала бороться за свою точку зрения. И, как уже было сказано, иногда в полном смысле этого слова. Вот так они и жили: то ссорились, то мирились, а потом все по новой.