Приговор воров

– А что? – насторожился Григорий.

Он поднялся на ноги и, вытянув руки, пошлепал ладонями по земляным стенам.

– Ой, – испуганно проговорил он, – ничего себе… И высоко тут?

– Не знаю, – ответил Щукин, – темно очень. Видно плохо. А когда падал, я не успел определить.

– Я тоже, – растерянно ответил Григорий. – А примерно?

– Метра четыре.

– Сколько?!

– Четыре метра, – повторил Щукин, – если не больше.

Григорий тяжело вздохнул и замолчал.

– Да… – проговорил он наконец, – вот уж попали так попали…

Щукин ничего не ответил. Он был занят тем, что, опершись о стену ямы, стоял на одной ноге и пытался вытряхнуть из ботинка попавшую туда воду и грязь.

Рука вдруг соскользнула – и он лицом вниз полетел в лужу.

– Ну хоть покурить теперь можно? – снова горько вздохнув, спросил Григорий.

– Теперь – можно, – ответил Щукин, сплевывая вонючую жижу изо рта.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда расползшуюся пачку. Открыл ее и вылил оттуда воду с остро пахнущим серовато-коричневым месивом, которое раньше называлось сигаретами.

– Сейчас сразу две выкурю, – мечтал Григорий, – или три.

Щукин попытался припомнить, нет ли у него в кармане какого-нибудь окурка. Нет вроде…

– Ну, давай мне сигарету! – толкнул его локтем Григорий. – Скорее!

– На! – Щукин шлепнул в его протянутую ладонь то, что осталось от сигаретной пачки.

* * *

– Тише! – вдруг шепнул ему на ухо Григорий. – Кажется, кто-то… Слышишь?

Щукин вот уже полчаса не слышал ничего, кроме лязганья собственных зубов и зубов Григория. Ночь выдалась на редкость холодной, и грязная вода на дне ямы обволакивала ноги, словно куча больших змей. Крепко сжав окаменевшие от холода челюсти, Щукин прислушался.

– Да, – тихо ответил он Григорию, – чьи-то шаги…

Тот закивал головой.

– Что я говорил? Я же говорил, что они появятся не раньше чем в четыре.

Знаком Щукин велел ему замолчать.

– Ладно… – шепнул еще Григорий.

Человек, находящийся на вершине Алтынной горы, остановился – шаги прекратились.

«Это скорее всего Студент, – подумал Щукин, – пешком пришел. Он что – из самого города шел пешком? Петрович – тот на машине бы подъехал. А звука автомобильного двигателя вроде не было…»

Где-то вдали загудела машина. Звук приближался довольно быстро.

«А вот и второй участник сегодняшней встречи, – проговорил Щукин про себя. – Петрович, судя по всему. Через несколько минут начнется…»

Человек на вершине горы минуту стоял неподвижно. Потом он направился, судя по приближающимся звукам шагов, в сторону ямы.

Григорий встревоженно поднял голову. Потом, едва заметно усмехнувшись, посмотрел на Николая.

– Вот будет номер, если он к нам на головы свалится, – шепнул он.

Щукин оскалил зубы и погрозил ему пальцем.

– Молчу, молчу…

Человек остановился у самого края ямы. Значит, он знал о ней. Видимо, бывал тут раньше.

«Ну да, точно, – подумал Щукин. – Если человек наверху – это Студент, а скорее всего это так, то, естественно, он назначил встречу на том месте, которое хорошо знает».

Человек на краю ямы проделывал какие-то странные манипуляции. Потом он облегченно вздохнул, и в рукав Щукина вдруг ударилась тоненькая теплая струйка. Первым желанием Щукина было отодвинуться подальше от зловонной струйки, но он вовремя сообразил, что шевельнуться сейчас – это выдать себя с головой. Еще до начала встречи, не успев ничего узнать.

Николай крепко сжал зубы и старался не дышать. Думать о чем-нибудь другом. О чем-нибудь другом думать никак не получалось.

«Не мог прямо на месте помочиться, – клокотало у него в голове, – обязательно нужно было к яме отходить. Культурный какой, сука. Нет, это не Петрович. Это Студент. Очень приятно. Первая встреча после зоны состоялась. Хорошо еще, что все это мне на одежду попало, которую я потом, конечно, выброшу, а не в лицо. Если бы в лицо, то я скорее всего пошевелился бы и выдал себя… Как же он долго, однако. Специально, что ли, терпел до ямы? Или это у него ритуал такой – как только оказался на Алтынной горе, обязательно нужно помочиться в яму. Кидают же люди монетку в море – примета, говорят, такая…»

Струйка, наконец, иссякла. Человек повторил свои манипуляции – застегнулся – и отошел от ямы.

Григорию все это, видимо, показалось жутко смешным – когда Щукин повернулся к нему, он неслышно хихикал, закрыв ладонью рот. Увидев, что Николай на него смотрит, он тут же замолчал и отвернулся к стене. И начал издавать какие-то странные звуки, похожие на рыдания.