Риск просчитать невозможно

– Идиот! Кретин! Куда его прет? – Валентин попытался подпрыгнуть, чтобы хоть что-нибудь увидеть. – Мать моя женщина!

Он и представить не мог, что Максимов способен решиться в одиночку отправиться навстречу врагу, не позаботившись даже об элементарных мерах предосторожности: не надел пуленепробиваемый жилет, не взял с собой никакого оружия.

– Парни, пустите, – взмолился он, обращаясь к безразличным ребятам в форме. – Они же могут его убить.

Ни тени эмоций не выразилось на лицах шкафов, преградивших дорогу, они были холодны и глухи ко всем его проблемам. Валентин выругался и отошел назад.

«Сукин сын! Он что, себя Стивеном Сигалом возомнил? Прометей перед экзекуцией…»

Валентин метнулся в правую сторону, надеясь, что хоть там оцепление окажется более хлипким. Расталкивая всех впереди себя, он даже не пытался всматриваться в их лица, боясь только одного – не успеть уберечь Макса от беды. Но тут вдруг перед ним выросло что-то еще более массивное, чем три минуты назад. Упершись в эту гору едва ли не носом, он был просто вынужден задрать голову вверх и, когда увидел, кто перед ним, достал из самых дальних закромов своей памяти все когда-либо известные ему грязные словечки и высыпал их на эту неразумную голову. Орал он долго, закончив все словами:

– Убьют, на хрен, идиота!

– Не трожь. Мы поспорили, – отпихнув разошедшегося Грача от себя, угрюмо буркнул Ашот.

– Что в него попадут с первого раза? – Валентин продолжал орать, не замечая даже, что на него все косятся.

– А чего ты на меня-то теперь орешь? Это он хвалился, что один их всех уложить может. Никто его за язык не тянул. Пусть попробует, все равно это полчище тут топтаться долго будет, пока те сами не сдадутся, устав ждать от них реакции.

– Алекс вас убьет обоих.

– Ну да, – усмехнулся Ашот. – Еще скажи, если его не грохнут раньше.

– Типун тебе на язык, бычья башка. Где Граф?

– На задании.

– И его приплели?

– Так он там главное действующее лицо, то есть – морда.

Немного успокоившись, хотя бы потому, что Максимов находится под присмотром более умного пса, чем он сам, Грачев несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь придумать, как лучше поступить. Озарение так и не снизошло, поэтому мужчины просто втиснули свои головы между плечами стоящих в оцеплении и сосредоточенно уставились на новоявленного героя.

Максимов медленно двигался к входной двери магазина. Ничто в его безмятежной, размашистой походке не указывало на то, что он напряжен. То ли он и впрямь не понимал, что делает, то ли просто старался об этом не думать, положившись на собственное везение. Только кто знает, не изменит ли оно ему на этот раз.

– Что этот придурок делать-то собирается? – Грачев не сводил глаз с сумасшедшего товарища.

– Понятия не имею, – буркнул Ашот. – Он меня в эти тонкости не посвящал.

Знали бы Ашот с Валентином в эту минуту, что Максимов так же, как и они, еще не имеет представления, что делать далее, сердце бы у них не только ушло в пятки, но и вовсе затаилось бы где-нибудь в области кутикулы мизинца стопы. Но они этого не знали, а потому были уверены: все, что Андрей делает, он делает осознанно и продуманно. Это при его-то характере…

В общем, Максимов пер, как говорится, напролом. Не думая ни о последствиях, ни о чем другом. Просто шел по направлению к двери и тихонечко свистел себе под нос какой-то подзабытый хит. Он видел, что за стеклянными магазинными дверями возникло оживление, но панике поддаваться не торопился. В конце концов, чем черт не шутит, авось повезет, еще и лавры с почестями заслужит. Ну подумаешь, закрылись там внутри какие-нибудь сопляки, с одной-единственной ракетницей на всех. Так ведь штука эта опасна только на близком расстоянии. Если попасть в человека, прожжет все внутренности насквозь, но в меткости их уверенным быть нельзя. Да и побоятся они стрелять, все-таки живой человек. К чему им трупы, их положение и без того не особенно завидное. А пугать… да пусть пугают, лишь бы дальше этого не пошло.

За стеклянной дверью кто-то замер. Андрей напряг глаза и попытался рассмотреть стоящего там моложавого парня спортивного вида с каменным бледным лицом. Они столкнулись взглядами и…

Дверь приоткрылась, в образовавшейся щели мелькнуло что-то темное, а затем раздалось странное шипение, по ноге что-то скользнуло и запахло жареным. Андрей не сразу понял, что выпущенная ракета слегка черканула его по ноге, от чего загорелись брюки. Почувствовав, как обожгло ногу, он чисто интуитивно метнулся в сторону и, упав прямо на землю, стал бить ладонями по тлеющим штанам. Откуда-то справа выбежал Граф и, начав метаться рядом, жалостливо заскулил, словно бы признавая свою вину в случившемся.