119  

Придется рисковать и уходить с парадного хода. Ничего, мне бы только спрыгнуть с крыльца, а там поверну за угол – и бегом через пустырь, на котором пасутся соседские овцы…

Молюсь, чтобы Клоди не вышла из дому. Молюсь, чтобы милашка Тедди спал, разморенный каникюль, и не бросился ко мне лизаться.

Зашнуровываю кроссовки, сую в рюкзак бутылку минералки, три яблока и половинку багета, который мне привез вчера обаятельный артизан-буланжье. Так, не забыть деньги… Натягиваю поглубже каскетку с большим козырьком, выхожу вон. У меня нет времени даже дверь запереть! Здесь ключи такие громоздкие, ворочаются в замках медленно, со скрежетом… Ладно, может быть, Николь меня простит. Речь ведь идет о спасении моей жизни!

Сажусь на край каменной ограды террасы, перекидываю ноги и прыгаю на тротуар. Теперь – вперед. Только бы Тедди не бросился к забору! Его не видно – может, спит где-нибудь в теньке?


…Если бы я шла со стороны улицы, я бы его не заметила. От калитки его прикрывал куст азалий. И увидеть его можно было только со стороны того проулка, в который я метнулась – и тут же словно приросла к земле.

Тедди лежит недалеко от ограды – лежит неподвижно…

6 сентября 1921 года, Константинополь. Из дневника Татьяны Мансуровой

Я внезапно стала ощущать себя чужой в Константинополе. А ведь мы здесь уже совсем было прижились. Всюду русские, русский язык, русские вывески, русские нравы. Пера, кривой «коридор», по вечерам беспорядочно освещаемый электрическими огнями, стала «нашей улицей». Русские рестораны вырастают один за другим. Некоторые из них были великолепны: залы в два этажа, первоклассная кухня, оркестры, каких Константинополь никогда не слыхал. Вот на окраине «Стрельна», а вот «Гнездо перелетных птиц», где орудуют Аверченко и Свободин, собравшие блестящий артистический ансамбль. На улицах ходит картонный гигант с красным носом и в цилиндре. За ним по пятам целая толпа. Это живая реклама русского кабачка «Черная роза».

Русские дамы – образованные, элегантные, говорящие на пяти языках – нашли хороший заработок в этих ресторанах, придавая им пышность, элегантность, изящество. Я знаю даже одну магистранку международного права, которая прислуживает в ресторане!

Вообще, только русские создают в Константинополе городскую жизнь. Колонка городской хроники в газете моего мужа перенасыщена событиями. Ставятся спектакли, проходят литературные вечера, диспуты на тему: где бы был теперь Чехов, «у них» или «с нами»…

Русские завезли в Константинополь и свое поветрие: лотошные клубы. Их появилось свыше четырехсот. В среднем в день играло до двенадцати тысяч человек. Но слишком дорого стало ладить с полицией, направо и налево требовавшей взятки, и тогда два беженца решили открыть кафародром.

Это слово греческое, однако изобретение совершенно русское – тараканьи бега! Ростовское скаковое общество, вывезшее в Константинополь своих скакунов, прогорело из-за дороговизны кормов. Тараканов держать значительно дешевле!

Собственно, кафародром – это стол, на котором устроены желобки. По желобкам бегут тараканы, запряженные в проволочные коляски. Обычные черные тараканы, только невероятной величины, испуганные электрическим светом, мчатся со всех ног. Вокруг жадная любопытная толпа с блестящими глазами.

Конечно, всякое явление нашей теперешней жизни тем нам и дорого, что оно носит временный характер. Мы не перестаем надеяться и ждать, что это вот-вот закончится. Город полон слухов, то и дело пробегает электрическая искра какой-нибудь сенсации. То враз в трех иностранных газетах появляется известие, что тридцатитысячная армия Врангеля готовится к вторжению в Россию. То разносится слух, что Совнарком переехал из Москвы в Петербург. То говорят о происшедшем в Москве перевороте. Муж приходит домой и рассказывает, что у него беспрестанно справляются по телефону: правда ли, что умер Ленин? Из России являются новые и новые беженцы, которые привозят слухи один нелепее другого. Помню, один человек рассказывал, что видел солдата армии Буденного в каракулевом дамском саке!

Однако идет время, и в «нашем городе» все чаще появляются другие русские. Это русские – представители Совдепии, которая пытается налаживать связи своего безумного государства с остальным миром. Их попытки меня ничуть не удивляют. Изумляет то, что этот самый «остальной мир» с ними начинает-таки общаться! Лорды, аристократы, пэры и сеньоры начинают, пусть и сквозь зубы, цедить ответные любезные фразы в ответ на площадную брань взбунтовавшейся русской черни!

  119  
×
×