Год длиною в жизнь

Инна не сомневалась, что дочь погибла. Что ж, они давно стали друг другу чужими. Когда две женщины делят одного мужчину, между ними умирают не только родственные чувства, но даже намек на них.

Она привыкла к тому, что теперь Юрский (или Сазонов, кому как больше нравится!) принадлежит только ей. Плоха или хороша была их жизнь (в оккупированной Франции, без возможности вернуться в Россию, без малейшей уверенности в завтрашнем дне), но Инна понемногу начала к ней привыкать. К тому же именно так, как некое политическое перекати-поле, опасаясь заглянуть в завтрашний день, она жила всегда – с самой юности, когда ударилась в революцию. И вот потрясающая весть о том, что где-то в Харбине у Юрского все же есть сын…

Что несла эта весть Инне? Крушение ее мира, ее душевного покоя? Или наоборот – возрождение их отношений с Юрским? Что теперь сделает Всеволод? Будет искать Павла и Марину? Бросит Инну?

Она пока не знала. Боялась заглядывать вперед.

Инна Яковлевна бездумно смотрела в окошко, на пролетающие мимо летние пейзажи, на заросли боярышника, на высокие золотистые соцветия солнечника, там и сям вздымающиеся из темно-зеленой травы. А Татьяна, решив, что соседка притомилась и вздремнула, прикусила язычок и мысленно поругивала себя за назойливую болтливость.

1965 год

– Кажется, ваши друзья не поверили нашей легенде, – усмехнулась Рита.

– Легенде? – Георгий поглядел озадаченно.

– Так разведчики называют выдуманную историю своей жизни, – пояснила Рита. – Проще сказать – ваши друзья не поверили нашему вранью.

– Ну, они же не идиоты, – пожал плечами Георгий. – Они ведь знают всю мою семью.

– А что у вас за семья, кстати? Ну, отчим – Герой Советского Союза, это я уже усвоила. А ваш отец? Он где? Ваши родители разведены?

– Нет, отец погиб на фронте, – сухо ответил Георгий. – За дядю Колю мама уже году в пятидесятом замуж вышла. Вскоре сестра родилась, Вера. Ей сейчас пятнадцать.

– А вам?

«А вам?» – чуть не спросил, в свою очередь, и Георгий, но сдержал неуместное, конечно же, и совершенно неприличное любопытство.

– Мне двадцать один.

– О Господи, – вздохнула Рита. – Оказывается, я вам вполне гожусь не только в тетушки, но и в матушки.

У Георгия почему-то вдруг сжалось сердце, и он никак не отреагировал на ее слова. Рита тоже молчала. Они шли от фонаря к фонарю, и за штакетником, откуда доносился сладковатый аромат душистого табака, порой лениво взлаивал какой-нибудь сердитый, не в пору разбуженный пес.

Но вот череда заборов, ограждавших «частный сектор», закончилась. Впереди смутно светлели стены нескольких помпезных «сталинок». Слева мрачно возвышалась громада старинного храма, стоявшего, конечно, с заколоченными дверями и окнами.

– Вы знаете, как называется эта церковь? – спросила Рита.

– Сормовская.

– Почему Сормовская?

– Потому что в Сормове находится, – пожал плечами Георгий. – А как она может еще называться?

– Например, Спасо-Преображенский собор, – сказала Рита. – Он открылся в 1903 году. Строился при Алексее Павловиче Мещерском, который был управляющим сормовскими заводами до того, как в должность вступил Никита Ильич Шатилов.

– И Шатилов жил в том доме управляющего, который сгорел и на который вы хотели посмотреть? – догадался Георгий. Усмехнулся: – Вы в нем тоже жили?

Она повернула голову, и в темноте Георгий ощутил ее взгляд. Натурально ощутил, щекой и виском, странное, очень легкое, словно бы прохладное прикосновение.

– Ну, – тихонько улыбнулась Рита, – вы же не поверили мне, верно? И правильно сделали. Я там, конечно, не жила, но… О, смотрите, такси!

Очертания «Победы» таяли в темноте, но зеленый огонек сиял посреди плохо освещенной площади, словно глаз диковинного зверя.

– В Верхнюю часть, – сказал Георгий, наклоняясь к окошечку шофера. – Поехали?

– Верхняя часть большая! – мощно зевнул широкоплечий, кудрявый, гладкий парень в клетчатой рубахе. Рукава были закатаны, мышцы бугрились, пальцы небрежно барабанили по баранке. – Куда поедем-то?

– Улица Фигнер, – подала голос Рита, подходя ближе. – Рядом с областной библиотекой.

«Она что, меня до дома решила довезти? – смятенно подумал Георгий. – Я ведь живу именно что рядом с областной библиотекой! Она запомнила мой адрес и хочет меня отвезти, как мальчика? И еще маме с рук на руки сдать?»