Размороженная зона

– Было дело, – нехотя кивнул Горец. Говорить об этом ему явно было неприятно. – Да у меня самого тоже тут кенты кое-какие остались.

– Совсем хорошо, – улыбнулся Колыма. – Сейчас, погоди-ка…

Он вытащил потертую записную книжку и карандаш. Вырвал из книжки страницу, быстро написал на ней несколько слов и телефонных номеров, протянул Горцу:

– Тут телефоны и погоняла наших самых надежных пацанов. Как приедешь, сразу звони, говори, что от меня. Сейчас я тебе еще малявы напишу, для подтверждения.

Колыма вырвал еще одну страничку, аккуратно разорвал ее надвое и начал что-то очень мелко писать. Через десять минут все было готово, и Коля отдал Горцу две записки.

– Эта пацанам, – Колыма показал на одну из половинок блокнотной странички. – А вторая для Бати. Передашь ее Семе Косильщику, его телефон у тебя первым записан. Что дальше делать, он знает, у нас канал наработанный.

– Спасибо, Коля, – сказал Горец, принимая малявы и пряча их в карман. – Все сделаю. И встречу вам приготовлю, и малявы смотрящему отошлю. Кстати, вы когда прилетите-то? Завтра, а когда именно?

– Начальник вокзала сказал, что Санька завтра часов в десять вернется. Значит, в Магадане мы будем к вечеру. Нужно будет еще посадку для дозаправки делать в Ключах…

– Где? – переспросил Горец.

– В Ключах. Это поселок такой в горах. Санька всегда там заправляется, когда в Магадан летает. Ему вообще-то нужно две дозаправки делать, но для первой он в разных местах садится, а вот для второй – всегда в Ключах. Сам-то поселок паршивый, там, кроме старателей, и нет никого, но место удобное, там аэродром МЧС. До Магадана от Ключей километров двести.

– Странно, ты говоришь, что поселок маленький совсем, а там аэродром, – удивился Горец.

– Ну, аэродром – это громко сказано, – усмехнулся Колыма. – Просто ровная площадка, где сесть без проб-лем можно. И пара цистерн с горючим. Эмчеэсовцы там тоже дозаправляются, но и чужой заправиться может, если заплатит. Причем все вполне официально.

– Ясно, – кивнул Горец. – Ну что, тогда я пойду билеты на этот самолет брать, а вам – счастливо оставаться!

– Сразу к начальнику иди, так тебе не продадут. Он говорил, на этот рейс с местами проблема, – посоветовал Колыма.

– Вах, Коля! – весело воскликнул Горец. – Не учи ученого! Здесь, конечно, не Грузия, но в тот день, когда я не смогу взять билет на самолет, меня можно будет хоронить!

22

Подполковник Васильев сидел за столом в своем кабинете с совершенно отрешенным видом. Глаза его были открыты, но ни на чем не сфокусированы. Они напоминали две оловянные пуговицы. Такие бессмысленные глаза бывают или у слепых, или у совсем маленьких детей, или у сумасшедших. Но Васильев за последние полчаса не ослеп, не впал в детство и не сошел с ума – просто сейчас он был настолько погружен в свои мысли, что совершенно не замечал окружающей его реальности и не реагировал на нее.

Он только что вернулся в штаб лагеря, проводив Еременцева к локалке и прокричав бунтующим зэкам в мегафон, что представитель Минюста к ним прибыл. По дороге в штаб он успел отправить одного из сержантов в ШИЗО, приказав немедленно привести к нему Батю, и теперь, пока смотрящего не привели, у «хозяина» было несколько минут, чтобы прокачать ситуацию и подумать, что делать дальше. Правда, чем больше Васильев об этом думал, тем меньше находил поводов для оптимизма.

Единственной его надеждой было обещание Еременцева все разрулить, но обещанию этому верить было трудно, хотя и очень хотелось. Васильев не обманывал себя – он понимал, что нужен москвичу только как средство воздействия на Батю и прочих арестантов. Не более и не менее. Как только «груз» окажется в руках Еременцева, их связь порвется. Конечно, обещанное москвич выполнит – иногда бывают ситуации, когда быть честным просто выгодно. Но вот полностью прикрывать его от всех неприятностей Еременцев, скорее всего, не станет. А кроме того… «Грузняка»-то пока нет. А ведь Еременцев, когда уезжал, был уверен, что заполучит его в ближайшее время. Видимо, Коля Колыма оказался не так-то прост. Эх, а ведь он же предупреждал Еременцева, чтобы тот отнесся к блатному серьезно!

Васильеву послышались шаги в коридоре, но через секунду они стали удаляться. Нет, это еще не Батя. «Хозяин" склонил голову и вернулся к своим мыслям. Ладно, что будет с «грузом", пока неясно, но на Еременцева лучше всерьез не рассчитывать. Надо прикинуть, что можно сделать своими силами. Дойдя в своих мыслях до этого места, Васильев скрипнул зубами. Сам он сделать сейчас может очень немного. И самое разумное – вызвать подмогу из Магадана, хотя делать этого ему очень не хочется. Но своими силами справиться с бунтующими он не сможет – подчиненные ему вертухаи просто не проходили соответствующей подготовки, да и не так уж их много. Кроме того, у блатных – заложник. Вспомнив о заложнике, Васильев скрипнул зубами еще сильнее. Если Клебанова убьют, то он точно пойдет под суд. Васильев поежился. Бывшим работникам ГУИН и прочих правоохранительных органов попадать в места лишения свободы было попросту нельзя. Вообще-то для них существовала своя, ментовская зона, но выжить на ней было не легче, чем на обычной. А на жизнь заключенных Васильев достаточно насмотрелся.