Князь сердца моего

Ламираль говорил еще что-то, но Ангелина уже не слышала.

Так, значит, Меркурий не бредил! И загадочный груз, доставленный несколько дней назад на сотне подвод, не что иное, как чудесная летательная машина. Все эти снаряды, сброшенные с высоты на неприятельскую армию, могли произвести в ней страшное опустошение! Неудивительно, что француз говорит об этом так встревоженно!

Ангелина вдруг поняла, что бородача убили вместо Меркурия, теперь она в этом не сомневалась! И на капитана покушались, потому что он тоже был связан с «лодкой-самолеткой». А опрокинувшаяся карета? Меркурия вон еще когда хотели убить, и не окажись поблизости Фабьена, кто знает, какая участь ждала бы и Меркурия, и саму Ангелину. Фабьен.

Это имя вернуло Ангелине способность связно мыслить. Как могло статься, что в доме, известном своими прорусскими настроениями, какие-то люди (и в их числе подруга ее матери!) упоминают Наполеона не с осуждением, а с восхищением, запросто обсуждают военные тайны русских? Кто они?

Чуть раздвинув портьеру, Ангелина ухитрилась заглянуть в комнату. Она увидела маркизу д’Антраге, а еще трех тех самых рослых баб, которых несколько минут назад впустил сюда лакей, в вольных позах рассевшихся по креслам и говорящих мужскими голосами!

– Не могу больше! – пророкотала басом одна из «баб», сдирая с головы платок. – Я умираю от жары!

Узнав по голосу Моршана, Ангелина сунулась вперед, чтобы получше разглядеть его лицо, но нечаянно наступила на портьеру, споткнулась... И представила, как она сейчас ввалится в эту комнату... И пока она балансировала, ослепленная этим ужасным видением, чьи-то руки вдруг вцепились в ее плечи и так дернули, что Ангелина резко развернулась и оказалась плотно притиснутой к чему-то твердому и теплому, а ее готовый закричать рот был зажат чем-то горячим.

Целая вечность прошла, прежде чем Ангелина поняла: она прижата к мужскому телу, а к ее рту – мужские губы.

* * *

Из этого плена Ангелина не могла высвободиться. Сознание ее то гасло, то прояснялось, и во время этих просветлений она понимала, что, не разжимая объятий, не прерывая поцелуя, ее ведут, подталкивают куда-то, и она подчиняется незнакомцу не только потому, что нет сил сопротивляться. Она мечтала умереть в этих объятиях, она боялась только одного, что ноги подогнутся – и ей волей-неволей придется оторваться от этих губ, перестать вдыхать дикий, чуть горьковатый и пряный запах этого тела – запах ветра, травы, леса – запах страсти!

Безвольно отступая, Ангелина на что-то наткнулась, и в тот же миг сильные руки приподняли ее и посадили.

И снова она не испугалась – страх был заглушен безумной жаждой наслаждения. Она вся была одно сплошное желание, мужское вторжение в себя она ощутила как благодать, и исторгли ее губы только стон блаженства, слившийся со стоном услаждавшего ее человека.

Ангелина не открывала глаз. Она сделалась жертвой предательства своей изголодавшейся плоти, но любила сейчас не какого-то незнакомца – она снова была на волжском берегу с тем сероглазым безумцем.

Блаженная судорога внезапно опоясала ее предвестием близкого восторга. И в этот миг Ангелина ощутила, что его руки уже касаются ее висков, легонько, но настойчиво трогают веки. Он ничего не говорил, но эти прикосновения как бы принуждали: «Открой глаза. Открой!»

Она изо всех сил зажмурилась, давая понять, что ни за что не подчинится, и тут же с ужасом ощутила, что он прекратил свои сводящие с ума удары и выходит из нее!

Испуганно вцепившись ногтями в его бедра, Ангелина послушно открыла глаза – и забилась в ошеломляющих содроганиях, ощущая внутри себя огненную реку, в которую слились два устремленных навстречу, наконец-то извергшихся потока страсти. Это был призрак или явь – Ангелина не знала, однако ее обнимал сейчас Никита!

Впрочем, она не удивилась. Ведь это и мог быть только он!

И вдруг все разом кончилось. Пронзительный женский крик прорезал тишину, и Ангелина почувствовала, как неведомая сила оторвала от нее Никиту, а вместо его просветленного любовью лица над нею склонилось искаженное злобой лицо Фабьена.

Крики, удары, звон разбитого стекла, топот ног...

Ангелина лишилась чувств и не знала, что было дальше.

6

СТЕКЛЯННАЯ СТЕНА

– Почему вы не звали на помощь? – в исступлении твердил Фабьен. – Почему не звали?!

Мадам Жизель молчала, нервно покусывая губы. Но пристальный немигающий взор ее был испытующе устремлен на Ангелину, и та вдруг впервые заметила, как ошеломляюще похожи глаза мадам Жизель и маркизы д’Антраге. Воспоминание о маркизе было таким мучительным, что Ангелина вскинулась: