Большая телега

— Совершенно верно. У всякого места свое предназначение. Есть места, подходящие для радости, и места, подходящие для страданий. И ни в коем случае нельзя подменять одни другими. Беда в том, что люди давно разучились видеть очевидное. Ничего не чувствуют, ничего не понимают. И ведут себя как слоны.

— Как кто? — Я решил, что неправильно расслышал.

— Как слоны в посудной лавке, — пояснил он.

— А. Тогда понятно.

— Действительно понятно? — Похоже, хозяин удивился.

Я пожал плечами:

— По крайней мере про слонов понятно. А насчет всего остального я не так уверен. Мне показалось, вы подводите к тому, что ваша лавка нужна для равновесия? Чтобы в этом замке опять начали радоваться? И это поможет замку забыть, что он был тюрьмой?

— Поразительно, — улыбнулся хозяин. — Вы и правда все понимаете. А я-то уже закаялся объяснять.

— Это простая логика, — смущенно сказал я. — Если человек впал в уныние, близкие стараются как-то его расшевелить, порадовать, устроить ему праздник. Это естественно. И с замком, наверное, так же.

Он с энтузиазмом закивал:

— Я очень стараюсь. Делаю что могу. Не так уж много, но лучше, чем ничего. Держу лавку открытой по будням, делаю молчаливых разноцветных рыб, обаятельных прожорливых котов и смешливых деревянных ангелов. Иногда беру на продажу чужой товар, но только самые лучшие вещи и непременно у жизнерадостных молодых ребят. Это очень важно. Люди приезжают, заходят, удивляются, радуются. Еще сотня лет, и замок, пожалуй, окончательно воспрянет духом.

— Целая сотня? — изумился я.

— Ничего не поделаешь, тюрьмой он тоже был сто с лишним лет.

— Ясно, — растерянно кивнул я. И протянул кружку: — Вы обещали мне добавку.

Когда мы спустились вниз, мне на мгновение показалось, что вместо моей Василисы за прилавком сидит девочка лет пяти, не больше. Залезла с ногами на табурет и самозабвенно перебирает пуговицы. А Васька, получается, куда-то ушла или?..

— Васька, ты где? — громко позвал я.

— Как — где? Тут, конечно, — удивленно отозвалась Василиса. — Ты чего? Вы там что, опиум курили? Без меня? Как не стыдно!

Я изумленно на нее уставился. Вот же она, моя взрослая дочь, все сто шестьдесят девять сантиметров на месте, сидит на табурете, собирает пуговицы в коробку, улыбается мечтательно и сонно, как будто мы ее разбудили. И никаких маленьких девочек поблизости. Вообще никого, кроме Васьки, рыб, котов, ангелов и прочей деревянной живности. Что это на меня нашло?

— Ну как, выбрали себе пуговицу? — спросил Ваську наш щедрый хозяин.

Она отрицательно помотала головой:

— Не смогла. И дело не в том, что глаза разбегаются, хотя они, конечно, разбегаются… Просто у вас, понимаете, идеальный комплект. Ничего лишнего. Всё на месте. Жалко нарушать такую гармонию. Но это ничего. Я так классно с ними посидела! Как в детстве, когда бабушка меня творогом пытала, а я тем временем распределяла роли, вернее, просто старалась понять, кто есть кто. Ясно же, что вот эта белая пуговица — Прекрасная Принцесса, а золотистая — ее Няня, а зеленая — Лучший Друг, а большая черная — ее Тайная Тень, и так далее, и если их правильно расставить, все будет хорошо… Ой, ну, то есть… в общем, я плохо объясняю, — внезапно смутилась она.

— Ничего, лишь бы расставляла правильно, — серьезно сказал хозяин лавки.

— Я всегда очень правильно их расставляла, — не менее серьезно заверила его Васька. — С пуговицами такое дело, тут не схитришь, пока правильно не расставишь, не успокоишься, и оторваться невозможно, даже если родители спать загоняют. А как только расставишь — все, можно перевести дух и собирать. И сейчас точно так же было. В смысле, как в детстве. Все по-настоящему.

Надо же, подумал я, какие тонкости. Мне бы и в голову не пришло. Но какие же мы с Лялькой, получается, молодцы, что никогда Василису силком в постель не укладывали, давали спокойно доиграть. Как чувствовали, что это для нее важно.

— Я, пожалуй, заверну ваши покупки, — сказал хозяин лавки. — Уже смеркается.

В электричке Васька клевала носом, даже плеер включать не стала, только улыбалась сонно. Но дома выпила кофе, приободрилась и бросилась к компьютеру. А я принялся разбирать покупки. Васькина желтая рыбка, моя керамическая кружка с черепахой, прожорливые магниты для холодильника, книжка про Крживоклат на испанском языке, потому что других не нашлось, зато с иллюстрациями, поглядев на которые, я, пожалуй, пристыжено сотру свои любительские снимки, лиловая футболка с фантастической птицей для Ляльки, которая с нами в замок не поехала, сославшись на плохую погоду, а сама до сих пор по городу шляется, только эсэмэски раз в полчаса пишет — дескать, на Староместской площади елку наряжают, оторваться невозможно от такого зрелища, не сердись, а еще лучше сам приходи.