Большая телега

Пока я ликовала, дед завел машину, сказал что-то непонятное, но при этом сделал такой недвусмысленный жест пальцами, что я поняла: деньги вперед. Отдала ему свою наличность, и мы наконец поехали. Причем дедушка сунул мне в руки кластер с дисками — типа, выбирай, что по дороге слушать будем. Очень галантный жест. Но фишка знаешь в чем? Эти диски были совершенно одинаковые. Мало того что не фирменные, но даже маркером не подписанные. Две дюжины одинаковых серебристых дисков — выбирай, девочка. Но я очень ответственно подошла к задаче. Долго думала, прикидывала и наконец поставила предпоследний. И слушай, так удачно выбрала! Низкий женский голос, знаешь, с такой обаятельной хрипотцой. И песни все как одна протяжные, сердцедробительные. Какие-то старинные испанские штучки в современной обработке; думаю, с точки зрения любого продвинутого местного — попса чудовищная, но ехать под это дело в сумерках мимо оливковых рощ, как потом выяснилось, — ух! Самое оно.

А пока я выбирала музыку, мой дед пытался выехать из города. Ну, то есть мне показалось, он немножко заблудился. Хотя где там блудиться, десяток улиц, и все. Но мы как-то очень уж долго выбирались и, между прочим, дважды проехали мимо автобусной остановки, я ее по психу опознала. И когда мы в третий раз туда вырулили, я не выдержала и показала деду табличку — типа, смотри, Хельин — туда. И он почему-то ужасно обрадовался. И мы наконец выехали из Эльчи на трассу, а там еще один указатель: «Хельин — 36». Я в него тоже пальцем ткнула на всякий случай. И дед снова обрадовался. И заметно расслабился, по крайней мере, решил, что пора нам познакомиться. Ткнул себя в грудь указательным пальцем, сказал: «Антонио». А потом показал на меня — дескать, давай, колись. Я сказала: «Мария», и он возвел глаза к небу, отдавая должное моему библейскому имени. Очень воодушевился. И показал мне пепельницу — это, видимо, было официальное разрешение курить, если я захочу. А я хотела, и еще как! Достала сигареты, предложила одну Антонио, но он отказался. Дескать, бросил, но чужой дым ему не мешает и даже нравится — ну, я примерно так поняла.

Пока мы знакомились, мимо просвистел еще один указатель: «Хельин — 18». Ага, отлично, восемнадцать километров мы уже проехали. А значит, мои кортадо и анчоусы становятся ближе, буквально с каждой минутой. Я расслабилась, закурила, а тут еще эта тетка в проигрывателе как-то особенно упоительно взвыла — короче, я практически отключилась. И пришла в себя, когда сигарета закончилась — надо же окурок гасить и выбрасывать. Выбросила, закрыла пепельницу, смотрю в окно, а там снова указатель: «Хельин — 18». Опять, выходит, этот смешной человек заблудился, сделал лишний крюк — интересно, как ему удалось? На прямой-то трассе, без развилок и поворотов. Вот это, я понимаю, виртуоз.

Короче, я решила взять бразды правления в свои руки. В смысле, следить за указателями и тыкать в них носом моего водителя. А то вообще неизвестно, куда мы приедем, при таких-то его феноменальных способностях. И я снова уставилась в окно. И была вознаграждена за усердие, вскоре появился новый указатель: «Хельин — 6». Смотри, говорю, Антонио, смотри! Хельин — там, прямо! А он отвечает: «Яволль, Мария!» — вспомнил на радостях школьные уроки немецкого, не иначе. Кстати, с этого момента дело у нас пошло лучше, в смысле контакт стал налаживаться. Если бы ты слышал тот немецкий, на котором мы говорили, тебя бы кондратий хватил. А правительство Германии объявило бы нас обоих персонами нон грата. Но друг друга мы стали понимать гораздо лучше, а это главное.

В общем, мы наконец въехали в вожделенный Хельин. Ну что тебе сказать, такая же жопа мира, как Эльче-де-ла-Сьерра, но вряд ли настолько фотогеничная. Во всяком случае, та улица, по которой мы проезжали, была совершенно ужасная. Но мой Антонио был счастлив и глазел по сторонам, распахнув рот, как ребенок на рождественской ярмарке, хорошо хоть других машин на дороге почти не было, а то без аварии не обошлось бы. Я подумала — неужели он тут впервые? Вроде бы по соседству живет. Или не живет? Может, он в Эльче был случайно, проездом? Тогда понятно, почему он там заблудился.

Пока я размышляла, Антонио совершил роковую ошибку. Там на выезде из Хельина была развилка — можно ехать прямо, а можно развернуться и назад. И конечно, он за каким-то чертом развернулся. Я заметила в самый последний момент, когда уже поздно было. Ору: Антонио, мы теперь едем назад! Но он уже и сам понял. Страшно растерялся. Я ему говорю — ладно, ничего, сейчас еще раз развернемся, не переживай. И тут уж мне пришлось смотреть в оба. Но ничего, нашли нужный поворот, снова въехали в Хельин и торжественно его пересекли. И прикинь, на выезде дед снова попытался свернуть, но тут уж я была начеку и не дала. Смотри, ору, Альбасете — прямо! Прямо Альбасете, пятьдесят километров, написано же, ферштейн зи, амиго? Ну и поехали прямо, слава тебе господи, я пот со лба утерла и снова закурила. Но не расслабилась. Мало ли какие там впереди еще повороты.