Государственный киллер

– Че, значит, порнуху штамповать собрался?

– Александр Сергеевич, – изобразив на лице бесконечное терпение, проговорил Никольский, – в России сейчас денег нет. Они есть только на Западе. А единственное, что имеет сбыт на Западе после радений господина Кириенко, это наша нефть, газ, кое-что из военной техники и еще русские женщины. С нефтью и газом, сами понимаете, не ахти… все-таки ни Алекперов, ни Вяхирев в родне не значатся, а зенитные комплексы С-300 вещь, конечно, занятная, но я и не «Росвооружение». Зато в шоу-индустрии у меня большие связи и большие знакомства, в том числе за границей. Сейчас, сами понимаете, безработица, и я могу нанять таких профессионалов своего дела, что все студии в Западной Европе и Скандинавии удавятся от зависти. Если подойти к этому обстоятельно, эта индустрия – золотое дно. Да и в нашей стране, я думаю, определенный сбыт будет иметь место, хотя на большие сборы от продаж рассчитывать здесь пока не приходится. Оборудование, персонал такой студии, рабочий процесс и сбыт готовой продукции – все это я беру на себя. Не хватает одного – помещения.

– И ты что, хочешь, чтобы я нашел тебе помещение?

– Оно уже найдено. Осталось получить разрешение на его ремонт и эксплуатацию.

– И что это за помещение? – не без интереса спросил Костров.

– Знаете пансионат «Алый Горизонт»? Вы должны знать, Алесан Сергеич, наверно, не раз отдыхали.

– Ну, знаю, – ответил тот.

– Возле него, километрах в пяти в сторону от Волги, находится монастырь, кажется, женский. Запущенное зданьице, между прочим.

– Монастырь? – воскликнул Костров, а потом вдруг рассмеялся. – Да ты в своем уме, Сережа? Порностудия в монастыре? Да такое только в кино бывает.

– А я о чем говорю? – усмехнулся Никольский. – Местный митрополит, если не ошибаюсь, ваш хороший друг, не раз вместе на охоту да по дачам с девочками ездили. Попросите, он вам все подпишет без базара.

Костров задумался.

– Глобально мыслишь, Сергей, – наконец выговорил он. – Ну хорошо… только надо будет как-то мотивировать это юридически, и чтобы мое имя не фигурировало рядом с твоей студией.

– Да о ней вообще никто знать не будет, – заверил его Никольский. – Эта варварская страна еще не дошла до той стадии цивилизованности, чтобы легально иметь такие продвинутые заведения.

Известную особенность российского законодательства – закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло, – Никольский и Костров использовали на полную катушку. В результате счастливые монахини встречали хлебом-солью своих радетелей и избавителей от нищеты. А потом смотрели сквозь пальцы на то, как параллельно с ремонтом самого монастырского здания возводится новый корпус, в котором, собственно, и должно было располагаться любимое детище Никольского, называемое «головным офисом» фирмы «Калипсо».

– А почему «SIN Studio»? – как-то спросил генерал.

– Потому что-то SIN – это мое Ф.И.О.: Сергей Иванович Никольский, – ответил тот, – а английское слово «sin» переводится на русский язык словом «грех». Красиво обыграно, правда?

Инна тем временем блаженствовала со своим любимым Маметкуловым. С отцом она на этой почве рассорилась, и ссора была достаточно серьезна, потому что тот не привык, чтобы шли поперек его воли. Наконец он заявил, что Инна ему не дочь и может делать все, что ей заблагорассудится.

Под коммуникабельной оболочкой генерала, как оказалось, скрывался тиран и деспотичнейший из отцов.

Инне было все равно.

Но и с Маметкуловым у нее вскоре не заладилось. Он где-то пропадал целыми днями, потом это начало распространяться и на ночи. А она оставалась одна.

Однажды Маметкулов пришел домой в прекрасном настроении, бросил Инне пачку долларов и сказал, что заработал на полную катушку новый филиал их фирмы. Сказал, что по этому поводу будет банкет и что он сейчас уходит на этот банкет. Ее с собой, естественно, взять не может.

Инна попыталась возражать, но он пришел в бешенство, обозвал ее сучкой, дурой и другими столь же лестными наименованиями, а потом, недолго думая, ударил по лицу. Чуть-чуть, вполсилы, так сказать, но у бывшего чемпиона Европы по тайскому боксу и это получилось достаточно убойно.

Выполнив свою благородную миссию, Маметкул хлопнул дверью, тщательно запер ее и удалился.

Оскорбленная девушка поклялась жестоко отомстить негодяю, каких, по ее мнению, не было от сотворения мира. Клятвы эти она сопровождала опустошением бутылки коньяка (хорошо, что не нашла никаких транквилизаторов – в смеси с алкоголем они действуют совершенно по-иному), потом вытащила из потайного угла маленький пистолет и решительно направилась к двери с твердым намерением застрелить Маметкула, а там будь что будет.