Государственный киллер

Потом он нацепил на грудь «калаш», подобрал «узи», вооружившись таким образом по полной программе, и склонился над полупустым ящиком пива, чтобы захватить себе пару бутылок для снятия нервного стресса.

– У-у-у, да тут разные сорта!

…Увлеченный алкогольными изысками Фокин не заметил, как за его спиной бесшумно выросла темная гибкая фигура. Огляделась и шагнула к громадному склонившемуся силуэту, под которым прорисовывались очертания болтающегося на ремне автомата.

Удар был нанесен выверенно и молниеносно. У Фокина не было ни малейших шансов отразить его даже в том случае, если бы он все-таки почувствовал присутствие за спиной соперника в момент нанесения тем рокового выпада. Афанасию показалось, что одна из башен монастыря рухнула ему на голову и рассыпалась ухающими алыми звездочками перед его глазами. Он пошатнулся, выронил «узи» и вознамерился было банально ткнуться лицом в асфальт, но все-таки успел в падении перевернуться и приземлиться на спину. Он резко выставил вперед ногу, и неведомый противник с размаху перелетел через него.

Фокину пришлось сконцентрировать воедино все свое мастерство рукопашника, чтобы одним рывком встать на ноги и отразить очередной великолепный удар соперника. Правда, он не успел полностью погасить его, но отделался только разбитой бровью.

– Ах ты сука, ерш твою в канализацию! – выругался Фокин и уж поднял было автомат, чтобы прибегнуть к тому, что он считал неизбежным – уж слишком силен оказался соперник! – но в этот момент поведение того кардинальным образом изменилось. В его руках тоже блеснуло было дуло оружия, но короткая емкая фраза, произнесенная Фокиным свистящим злым полушепотом, заставила его остановиться и со сдавленным криком радости броситься навстречу:

– Афоня?!

– Володька! – ошеломленно пробормотал Фокин и без сил опустился на асфальт, словно не веря своему счастью. – Пришел-таки… кузькин кот. А тот уже тормошил его:

– Да что же это, кретин? Ведь я чуть не убил тебя, дурень ты бородатый! Что же ты так подставляешься? А если бы я узнал тебя секундой позже? Продырявили бы друг другу мозги, и вся недолга. М-м-м… а где же охрана?

– Там, у стены, – отозвался отец Велимир. – Отдыхают. Наполеон, чертова зверюга, по собственной инициативе разбил им прожектор… я сначала подумал, что это хорошо, а потом все вот так вот… обернулось. Впрочем, Наполеон у нас сегодня молодец. Герой.

В кустах близлежащего палисадника что-то зашуршало, и появился дед. Увидев Свиридова, он квакнул и подтянул спадающие штаны.

– А ты, старый пердун, где носишься? – напустился на него Фокин.

– Да слаб я стал на живот, Афонька, – начал оправдываться тот. – Не успел спуститься во двор, одолела меня медвежья болесть. Скрутило кишки-то. Еле добежал.

Свиридов беззвучно засмеялся, прикрывая рот ладонью. Фокин же, против обыкновения, остался мрачен.

– Ты один? – спросил он у Свиридова.

– С Инкой. Она там, в машине… я отогнал в лес, чтобы не светиться.

– Тогда валим отсюда, – негромко произнес Фокин и двинулся было к черному прогалу ворот, но Влад придержал его за локоть:

– Погоди. У нас еще не решены все дела.

– Не знаю, о чем ты говоришь, но у меня нет никакого желания задерживаться здесь ни на минуту.

– Правда? В самом деле, что тут делать? – грустно произнес Владимир, и в его голосе прозвучала еле заметная горькая ирония. – Это мне есть что спросить у парней, которые буквально три часа назад убили генерала Кострова, отца Инны, и объявили виновными в этом преступлении ее и меня. А тебе… – Свиридов покачал головой и негромко рассмеялся. – Хорошо, пресвятой отец, бери деда и иди с ним к Инке. Машина на первом повороте… свернешь налево, пройдешь примерно сто шагов и увидишь синюю «девятку». Она там и очень волнуется. Иди.

– Погоди… – пробормотал Фокин, – то есть что это ты говоришь… тебя обвиняют в убийстве?

– Это чистый блеф, Афоня. Обвинение построено на песке, но оно нужно, чтобы выиграть время. И, быть может, вызвать соблазн опровергнуть это глупое обвинение.

Свиридов еле заметно усмехнулся и почесал дулом «узи», словно пальцем, левый висок.

– Но я не могу оставить, чтобы ты один… – продолжал бормотать ошеломленный неожиданными новостями Афоня. – Пусть дед берет Наполеона и дует к Инке травить ей успокоительные байки, это у него хорошо получается. А я – с тобой, – твердо закончил Фокин и хлопнул Влада по плечу.