Страсть сквозь время

Ч-черт! Она решила, что это двусмысленное признание предназначено ей, а между тем Лидия могла бы поручиться, что Алексей намекал именно ей на свои чувства!

Надо было срочно все расставить по местам. Гитарой Лидия не владела, вот чему не научилась, тому не научилась! Однако голос у нее был приятный и слух отменный, поэтому она вспомнила один недурной фильм – «Эскадрон гусар летучих» – и запела, делая вид, что совершенно поглощена шитьем:

• Не пробуждай, не пробуждай
• Моих безумств и исступлений
• И мимолетных сновидений
• Не возвращай, не возвращай!
• Не повторяй мне имя той,
• Которой память – мука жизни,
• Как на чужбине песнь отчизны
• Изгнаннику земли родной.
• Не воскрешай, не воскрешай
• Меня забывшие напасти,
• Дай отдохнуть тревогам страсти
• И ран живых не раздражай.
• Иль нет! Сорви покров долой!..
• Мне легче горя своеволье,
• Чем ложное холоднокровье,
• Чем мой обманчивый покой.

На второй же строфе Алексей поймал мелодию, и Лидия закончила романс в полном согласии с гитарою.

– Ах, какое чудо! – вскричала Ирина. – Прелесть что за стихи! Чьи они?

– Дениса Давыдова, поэта-партизана, – произнесла Лидия – и снова, второй раз за этот вечер, прикусила язычок, на сей куда чувствительней прежнего.

– Дениса Васильевича, адъютанта Багратиона? – оживился Алексей. – Как же, наслышан о нем: и рубака удалой, и поэт славный. Правда, не ведал я, что он любовные стихи пишет, думал, все больше сатирами политическими пробавляется или баснями, вроде господина Крылова, или лихими гусарскими поэзами, кои не всегда в дамском кругу прочесть прилично. А оно вон как задушевно сложено… Да точно ли это стих Давыдова?

– Можете не сомневаться, – кивнула Лидия, безуспешно пытаясь вспомнить, в каком году сие стихотворение было написано. Да разве мыслимо вспомнить то, чего не знаешь?! – Вы его просто не читали, вот и все.

– А музыка чья?

– Александра Журбина, – сорвалось у Лидии. Ну, язык она сегодня себе откусит, это точно!

– Слыхом не слыхала, – покачала головой Ирина.

– Да и ладно, нельзя же все знать! – подала голос Фоминична, сидевшая тут же, в углу, над ворохом лоскутков. Тон у нее был досадливый: видимо, огорчилась за барышню.

– Слушайте-ка, слушайте-ка, Лидия Артемьевна, – встрепенулся вдруг Алексей. – А как вы Дениса Васильевича аттестовали? Поэт-партизан? Откуда сие известно? Неужто рискованное предприятие его не только получило высочайшее одобрение, но и ознаменовалось успехом и известностью?

Лидия пожала плечами. Сказать было нечего. О Давыдове она имела только самое общее представление: поэт-партизан, да и все тут.

– О чем это вы, Алексей Васильевич? – заинтересовалась Ирина.

– Ну как же, как же! – воскликнул Алексей. – У нас в войсках ходили слухи, будто незадолго до Бородинского сражения господин Давыдов обратился к Багратиону с просьбой разрешить ему организацию партизанских набегов на тыл противника. Он просил дать тысячу кавалеристов, но «для опыта» ему дали лишь пятьдесят гусар и восемьдесят казаков. Результатов сей эскапады я не ведаю. Однако думал, впрочем, что сие – военная тайна. Каким же образом стало известно?..

Он умолк и поглядел на Лидию с явным подозрением.

«Ага, ага! – подумала она угрюмо. – Еще не хватало, чтобы меня начали допрашивать как шпионку французских империалистов!»

Насколько она помнила из истории Отечественной войны, первая партизанская операция состоялась 1 сентября. Французы готовились вступать в Москву, однако Давыдов со своим отрядом разгромил на Смоленской дороге, у Царева Займища, одну из тыловых групп противника, отбив обоз с награбленным добром и транспорт с военным снаряжением. Также взял в плен более двухсот человек. Оружие здесь же роздали крестьянам, из них был сформирован первый партизанский отряд.

Но это – исторический факт, осмысленный позже. Каким образом он мог стать известен Лидии в первых числах сентября 1812 года?

Ага, придумала!

– Слышала, как французы на чем свет стоит проклинали каких-то партизан, какого-то гусара Давыдова, – небрежно бросила она. – Так и подумала, что это наш знаменитый поэт. Недаром еще Суворов сулил ему блистательную военную карьеру.

Так, это сошло нормально, очевидно, сей факт общеизвестен. Однако у Алексея был такой вид, словно он намеревался углубиться в разговор, который не сулил Лидии ничего, кроме неприятностей. Как бы избежать его? Она растерянно повела глазами по столу – да так и вздрогнула от радости!