Страсть сквозь время

В жизни не угадать. Да это сейчас и неважно. Важно другое – почему он так блестит?!

Лидия растерянно отвела глаза от ключа. Но, видимо, этот блеск что-то сделал с ее зрением, потому что ей показалось, будто впереди блестит еще что-то. Как будто часть темноты обведена светящейся линией…

Ага, решила Лидия, все очень просто. За одной из дверей включилось аварийное освещение. Наверняка такая штука в музее предусмотрена, не может быть не предусмотрена, здесь же все на охранной сигнализации.

Лидия машинально сунула ключ в карман и быстро пошла к двери. Пошарила по ней, пытаясь найти ручку, но не смогла. Нет там никого, что ли, в этом кабинете? Но откуда тогда слышны голоса?

Лидия приложила ухо к двери – и голоса стали отчетливей:

– Да что ж, теперь все это обратно вынать, што ль, чего туда наклали? Эва! Трудились, трудились, а теперича вынать?

– И вынешь, Проша, невелика забота. То есть она велика, конечно, да в лихую годину надобно не токмо о себе заботиться, чтобы вовсе не обратиться из человеков в зверей, как уже обратились наши погубители.

– Да что вам, батюшка Петр Никитич, до соседского добра? Главное дело, свое припрятали, а там хоть трава не расти. Господин-то Шалабанов, думаете, стал бы ради вас стараться-мучиться? Мы эвон сколь кирпича натаскали, да раствор месили, да стенку клали, чтоб, значит, покрепче да понадежней, а тут он откуда ни взялся со своим сундучищем – припрячьте, значит, и мое барахлишко! А ведь тут и вашему добру, барин, тесно! Его сундучище сверху взгромозди на ящики наши – он небось подавит все, помнет. Да и не проходит сундук евонный в эту щель!

– Значит, Проша, надобно щель расширить, только и всего. Неуж не понятно? Разберешь кладку сверху, пока раствор не схватился, да и поставишь сундук господина Шалабанова прямо на наши перины да подушки. Ничего он не подавит, примнет перины, невелика беда. И довольно спорить, Проша, не теряй времени! Слух прошел, неприятель уж в Москве, покуда будем тут лясы точить, так нас и возьмут за зебры около этой схоронки. Давай-ка покличь Семку, чтобы помог тебе с разбором кладки. А я пойду погляжу, запрягли лошадей или еще валандаются.

– А потом, барин, что делать, когда сызнова все заложим? Надобно кладку забелить будет, я так думаю.

– Забелить-то забелить, только не слишком усердствуйте, а то каждый дурак поймет, что здесь кладка свежая. Поверх побелки замажьте грязью, чтобы со стеной слилось. Ну и доски прислоните тут, чтобы прикрыть свежее. А потом сразу уходите в нашу подмосковную, не сидите в городе, а то достанетесь на поживу душегубу иноземному.

– Поезжайте, барин, все как надо устроим, а с дверью подвальной что сделать, запереть да замок навесить или как?

– Не надо никаких замков, Проша, притворите дверь, да и ладно, лучше сверху мусору навалить, а то ясно же: коли замок, значит, за ним что-то скрывается, а коли скрывается, надо найти. На мусор же, может, и не глянут. Понял?

– Как не понять, барин, все сделаю, что велено. И немедля за вами вслед в подмосковную.

– Ну, счастливо оставаться, Проша, береги себя от злого француза. Храни тебя Бог!

– И вас Бог храни, батюшка Петр Никитич! Доброй вам дороги, авось скоро свидимся.

– Дал бы Господь…

Послышался звук удаляющихся шагов, и снова наступила тишина.

Лидия тупо смотрела на обрисованный светом прямоугольник.

Что за разговор такой странный? А впрочем, все, конечно, объясняется очень просто. За дверью включен телевизор, и кто-то, какой-нибудь музейный работник, втихаря, между делом, смотрит его. Повезло – поскольку в этой комнате есть аварийное освещение, телевизор включился и заработал снова. Идет небось какой-то исторический сериал. Судя по долетевшим до Лидии словам, дело происходит в Москве в 1812 году. Отсюда и упоминание о злом французе. Надо же, какое совпадение… Учитывая, что она непрестанно думает об этом времени, совпадение просто изумительное!

Лидия ощутила неодолимое желание посмотреть, что же это за сериал такой. Она нашарила ручку и повернула ее.

И тут случилось нечто странное. Дверь не приоткрылась чуть-чуть, а сразу распахнулась во всю ширину. Лидии ударил по глазам яркий свет, она зажмурилась, а потом ощутила, что ее словно бы тянет вперед. Инстинктивно она попыталась попятиться, но не тут-то было – мигом потеряла равновесие, нелепо замахала руками – да и вбежала в этот слепящий свет.

И тут же глаза перестало жечь. Некоторое время Лидия еще стояла зажмурясь, а потом разомкнула веки.