Упал, отжался!

– Сколько дней? – переспросил Резинкин, тупо глядя на обрывки проводов, поднимающиеся над коричневым сугробом. Увидеть еще что-нибудь через застывшую смазку было совершенно невозможно. О состоянии двигателя можно было только догадываться по торчащим тут и там дырявым трубкам и великолепно сохранившимся беззубым шестеренкам. – Двадцать? Не справимся, товарищ подполковник.

– Два дня, и справитесь, ефрейтор, – под чуть желтоватыми от табака усами обозначился хищный оскал. – Я вам обещаю, что справитесь. Выбор у вас простой: или вы послезавтра делаете круг по полигону на этой машине, или едете со мной на рыбалку. Мы с вами будем сомов ловить – я со шнуром, вы на крючке. Согласны? Нет? Ну ничего, есть и другие варианты. Тут у нас бочки подтекают, покрасить надо, могу вас туда послать.

– А что в бочках-то? – из командирского люка высунулся Мудрецкий, проверявший полагающиеся машине химразведки приборы.

– Иприт-люизитная смесь. Бочки немецкие, трофейные, – охотно пояснил подполковник. – Как у вас там дела, лейтенант?

– На букву «х», – доложил Юрий. – Только не подумайте, что хорошо. Прицела нет, навигационной апппаратуры нет, АСП нет... Полный список я к вечеру составлю, но пока что ясно одно – раскулачили машину. В таком виде я ее принимать не буду, а гнать в батальон – тем более. Если комбат в нее заглянет, мне уже никакой вазелин не поможет.

– Ничего-ничего, привыкайте, – задумчиво произнес Васьков. – Хотите, мы вас тут пока потренируем? Оно, конечно, правильно, что принимать не будете, это ваше право. Было дело, снимали мы с машин НЗ приборы, ставили на боевые... В общем, списочек к обеду подготовьте, я вам постараюсь найти что-нибудь. Но вот сами подумайте – зачем вам тот же АСП? Вы что, включать его собрались? Так он вам сигнал сразу выдаст, как только вы с места тронетесь, это я обещаю. Он не срабатывает только в чистом горном воздухе, если машина несколько часов постояла на сильном ветру. И помыть ее перед этим хорошо. И на броню не выходить. Так зачем вам этот прибор, если честно? Только место занимает, а его внизу и так немного.

– Чтобы был, – пояснил Мудрецкий. – По инструкции он на эту БРДМ устанавливается, значит, пусть стоит. Подвинемся.

– Щоб було... – так же задумчиво пробормотал подполковник и пригладил ладонью усы. – Ну, пусть будет. А пулемет вам не нужен? Прямо с боекомплектом и прямо сейчас?

– Да неплохо бы и пулемет, – кивнул Юрий. – Из автомата нас учили стрелять, а вот из пулемета – ни разу. А если завтра война?

– Если завтра будет такая война, на которой потребуются химразведчики, то вы о ней не узнаете, – успокоил Васьков. – Может быть, будет больно, но недолго. Вряд ли успеете понять, что произошло, особенно если ночью начнут. Нас с вами в этом приятном месте постараются накрыть первыми же ракетами. В этом, лейтенант, преимущество нашей профессии перед десантниками, танкистами и прочими летчиками. Не исключен, конечно, и вариант с каким-нибудь новым Чернобылем, но в этом случае стрелять вам и не потребуется. А потребуются вам комплект химзащиты, прибор ДП-5 и чистое белье. В случае химической аварии – комплект химзащиты, прибор ВПХР и чистое белье. В случае биологической опасности – комплект химзащиты и два комплекта чистого белья.

– А почему два комплекта? – Резинкин очнулся, потряс головой и отвел взгляд от руин двигателя. – И какой прибор нужен будет?

– Приборов у нас на этот случай не предусмотрено, кроме все того же АСП, – пояснил главный наставник и палач химиков. – А два комплекта белья, товарищ ефрейтор, вам будут крайне необходимы, поскольку многие виды биологического оружия оч-чень плохо действуют на желудочно-кишечный тракт. Вы же не хотите в обосранном лежать?

– В больнице? – уточнил Виктор.

– Нет, в пластиковом мешке и в яме с хлоркой, – любезно уточнил подполковник Васьков. – Хотя, скорее всего, будем просто сжигать, не вынимая из химзащиты. Специфика службы, знаете ли. Можете сесть на свое законное место и почитать заметки, оставленные вашими предшественниками. Давай, давай, садись за руль, там наверняка что-то еще десять лет назад понаписали. Дембеля приходят и, так сказать, уходят. Вперед!

Резинкин протопал к водительскому люку, откинул полукруглую крышку и опустился на грязный дерматин сиденья. Огляделся. По пластику «баранки» вкруговую шла глубоко, навечно врезанная надпись: «Кто в жизни счастья не нашел, тот в химвойска служить пошел!» Наверху, чуть ниже поблескивающих окошек перископов, значилось: «Без противогазов не бздеть!» Слева, на борту, среди многочисленных имен, названий городов и букв «ДМБ» с давно позабытыми годами, обнаружилось полустертое поздними авторами наставление: «Служи, сынок, как дед слу...» Справа можно было различить только грязные штаны лейтенанта Мудрецкого и пыльные берцы, упирающиеся в обшарпанную рацию. Виктор нашарил в кармане нож, тихо раскрыл лезвие и начал старательно выцарапывать на борту: «ДМБ-2004». Еще раз посмотрел на соседние автографы, и вдруг до него дошло: первый из них был сделан в том самом году, когда крохотного Витю Резинкина привезли из роддома...