60  

– Все, довольно грубой лести, давай звони своей Бланш!

– Не могу. Я забыл свой мобильник. Так спешил тебя догнать, что оставил его в гараже.

– Позвони с моего.

– Да как я могу? – уныло промямлил Эсмэ. – Я же не помню номера. Он записан в памяти моего портабля, мне и не нужно его помнить.

– Издержки цивилизации, – вздохнула Алёна. – Я и сама не помню самых нужных и важных номеров. Тогда поступим так. Вот, я тебе записываю свой телефон, – она вырвала из блокнота листок, – ты приедешь домой, свяжешься с Бланш и перезвонишь мне.

– Но сначала я тебя отвезу! – непререкаемым тоном заявил Эсмэ.

Глаза у него опасно блестели, и Алёна подумала, что, пожалуй, парень потребует аванса. Но она еще вообще не решила, что с ним делать!

Как бы смыться?

Нашу героиню некоторые завистники иногда называли любимицей фортуны. Ну да, случалось, ей везло… совершенно спонтанно, ненароком – и в больших делах, и по мелочам. Вот и сейчас повезло, Мотор «малыша «Рено» почему-то не заводился. Эсмэ дергал рычаги управления так и этак, но…

– Нужно немедленно вызывать автосервис, чтобы тебя отвезли в Нуайер, – произнесла Алёна озабоченно. – Я сбегаю.

– Да ты что! Это же на въезде в город, туда сколько бежать… Посиди, я пойду сам.

Эсмэ уже приподнялся, чтобы перескочить через борт машинки, но тут Алёна заметила такси и замахала изо всех сил:

– Прошу вас! Сюда!

– Ты уезжаешь? – с трагическим выражением простонал Эсмэ.

– Я еду за помощью, – торжественно сообщила Алёна. – В сервис. Пришлю тебе эвакуатор.

– Куда едем? – спросил таксист, счастливо улыбаясь при виде Алёны.

– Сначала в автомастерскую, потом в Мулян.

Эсмэ вздохнул, покоряясь разлучнице-судьбе.

– Я увижу тебя еще? – безнадежно спросил он, даже не смея спорить.

– После того как ты мне позвонишь и расскажешь про гидов, – сказала коварная разбивательница сердец, садясь в машину. Затем повернулась к водителю: – Скорей, пожалуйста.

– Как прикажете, прекрасная дама! – весело воскликнул шофер, включая мотор и насмешливо подмигивая Эсмэ.

Начало 20-х годов XX века, Россия

Из дневников и писем графа Эдуара Талле

В ту ночь мы с Шарлотт забыли об осторожности. Присланные императрицей фигурки произвели на нас совершенно сумасшедшее воздействие. Мы расставили их вокруг кровати, мы… Думаю, Шарлотт забеременела именно той ночью.

А утром пришло известие от Готье: императрица сражена ударом, на выздоровление не надеются.

Потом новая весть: умер племянник и очевидный преемник государыни – Цзайтянь, он же Гуансюй.

На другой день умерла императрица.

Мы собрались на церемонию похорон – присутствовать должны были все сотрудники посольства и консульств с женами. У меня мелькнула было мысль узнать относительно странного подарка, попытаться обратиться к Веймину, ближайшему советнику императрицы и ее доверенному лицу, однако во время торжественного церемониала поговорить с ним было невозможно. Да и какое это уже имеет значение?

Я думал так еще четырнадцать лет…

После смерти государыни возникло сложное положение. Правителем стал сын Гуансюя – Пу И. Но ему было лишь два года. Регентом при нем стал князь Чунь. Мать Пу И, молодую Лун Юй, сановники, согласно воле Цыси, не подпустили к власти. Забегая вперед, скажу, что она станет регентшей при сыне лишь в 1911 году, после Синьхайской революции, – только для того, чтобы от его имени отречься от власти. Это будет фактическим крахом империи Цин и вообще императорской власти в Китае, хотя Пу И на некоторое время сохранит титул, потом ненадолго даже вновь будет првозглашен действующим императором – и лишь в 1924 году будет низложен окончательно и провозглашен обычным гражданином Китайской республики. Впрочем, об этом можно прочесть в любой книге об истории Китая.

А нас с Шарлотт в то время в Маньчжурии уже не было.

Надо сказать, что регент князь Чунь находился в родстве с министром иностранных дел, который неблагожелательно относился к графу Готье. Граф понял, что он – лицо здесь неугодное, и, пока его не объявили персоной нон грата, сам подал прошение об отставке. Вместе с ним принуждены были покинуть страну все те, кого он рекомендовал и кого брал в посольство и консульства.

У меня появилась возможность вернуться во Францию. Но я как раз накануне получил очередное укоряющее письмо от отца, который, как всегда, уверял, что вместе со мной погибли все его надежды (как будто я был уже мертв!), и писал, что не хочет меня видеть. Легко вообразить, в каком я был состоянии. В минуту раздражения я принял решение о переводе в наше консульство в России, во Владивостоке.

  60  
×
×