В постели с мушкетером

— Это называется чифирить, — сморщилась Юлька. — Я где-то об этом читала или по телевизору видела. Ладно, принесем тебе и чаю, и сигареты, и закуску. Не вешай нос, держись и приготовься к тому, что на суде тебе придется все отрицать.

— Дмитрий Анатольевич, а у вас, я смотрю, кроме жены, нет никаких родственников? — спросила Алиса. — Извините за столь личный вопрос. Просто, если к вам никто не ходит…

— Мне один раз уже прислали передачу, но практически все содержимое у меня забрали. Я ведь новенький, так здесь принято. Правда, я даже не знаю, кто ее прислал, она без подписи была, надеюсь, это Маргарита.

— Катя тоже пыталась кое-что вам передать, но у нее почему-то не приняли, — сказала Юля.

— А здесь только раз в месяц положено, не разгуляешься, — развел Дмитрий руками. — Но вам-то, может быть, разрешат, хоть сигареты с чаем?

— Что-нибудь придумаем, не переживайте, — улыбнулась Алиса. — Извините, что я о родственниках спросила, я вижу, вам не очень приятно об этом говорить?

— С чего вы взяли? Вовсе нет, — удивился Дмитрий. — Здесь, в Москве, у меня действительно никого нет, кроме жены и сына. Мои родители уже три года живут во Франции. Уехали, как только отец вышел на пенсию, у него там родная сестра живет. Она старше, овдовела шесть лет тому назад, детей у нее нет, вот и позвала брата к себе. Тетя хотела, чтобы и я туда переехал вместе с семьей, но Маргарита отказалась, она никогда не ладила с моими родителями. А тетушка все равно завещание на меня составила, как говорится, все движимое и недвижимое отписала.

— Очень интересный факт! — Алиса вскинула брови. — И большое наследство?

— Понятия не имею, — сказал Дмитрий. — Я этим как-то не интересовался. Да и какое там может быть наследство? Небось домик и мебель. Домик, правда, хорошо на фотографии смотрится, он не очень большой, но красивый, но мне он совсем не нужен. Пусть тетушка еще сто лет живет, а когда умрет, пусть все моим родителям достается, я и сам в состоянии хорошо заработать. Кстати, они еще не знают, что со мной случилось. Я попросил следователя, чтобы им не сообщали, — отметил он.

— Почему?

— Я у них единственный сын, и мне не хотелось бы…

— Но ведь рано или поздно им все равно придется об этом узнать.

— Так, значит, вы тоже не верите, что сможете меня вытащить отсюда? — горько усмехнулся Князев. — Зачем же тогда пришли? Чтобы поставить галочку? Или просто из жалости решили меня поддержать? Небось Екатерина постаралась, уговорила, она ведь у нас сердобольная?

— Вот фрукт заморский, а! — ощетинилась Юлька. — Да как у тебя только язык поворачивается такие вещи говорить? Катька изрыдалась вся, носится, как ненормальная, по прокуратурам, по кабинетам разным, чтобы его вытащить, а он… Что уставился, как бык на трактор? — рявкнула она на Князева, покраснев от возмущения.

— Юля, прекрати немедленно! — приказала Алиса. — Ну, зачем же вы так, Дмитрий Анатольевич? — покачала она головой, с упреком глядя на молодого человека. — Мы вам не враги, а друзья, вы должны верить нам.

— Не обижайтесь, я погорячился, — смутился Князев. — Нервы, знаете ли, стали пошаливать в последнее время. Не сладко здесь, да еще контингент в камере… В принципе, я плохо верю в чудеса и не питаю особых надежд.

— Я этого не говорила, но и пообещать заранее ничего не могу, — откровенно призналась Алиса. — Все будет зависеть от многих обстоятельств, и вообще… Вы меня понимаете, надеюсь?

— Конечно, понимаю.

— А друзей у вас нет?

— Как оказалось, нет. Никто не хочет мараться, и, в общем-то, я их понимаю, ведь в их глазах я теперь — хладнокровный убийца.

— Если друг настоящий, значит, должен хорошо тебя знать. А если он хорошо тебя знает, как он может верить в такое? — с жаром возразила Юлька. — Катька, например, все делает для того, чтобы вытащить тебя отсюда, потому что уверена — ты не убивал. Так что делай выводы, Монте-Кристо! Как ни крути, поговорка верна: «Друзья познаются в беде». Вот теперь и будешь знать, кто тебе друг, а кто — так, одно название. Спрятали головы в песок, как страусы, моя хата с краю, ничего не знаю!

— Юля, хватит тебе, — одернула подругу Алиса. — Человеку и так тошно, а ты еще…

— Говорю, что думаю: так и есть на самом деле, — огрызнулась Смехова.

— Пора прощаться, Дмитрий Анатольевич, — обратилась Алиса к Князеву. — Во вторник мы снова встречаемся, обсудим наши дальнейшие действия.