В постели с мушкетером

— Пошли, — ответила Алиса, поправляя прическу перед зеркалом заднего обзора. — На голове вроде порядок, только губы подкрашу.

— Да и так нормально. Для кого прихорашиваться? Для алкоголиков? — засмеялась Юля.

— Адвокат должен всегда выглядеть безупречно, неважно, с кем ему предстоит беседовать, с алкоголиками или олигархами, — заметила Алиса, неторопливо водя помадой по губам. — Я готова, идем.

Девушки вылезли из машины и вошли в крайний подъезд дома. Поднявшись на лифте на последний, девятый этаж, они остановились у двери.

— Давай, жми, — почему-то шепотом велела Юлька, показывая на кнопку звонка.

Алиса послушно позвонила и, вытащив из кармана носовой платок, вытерла вспотевшие ладони.

— Что-то я волнуюсь, сама не знаю почему, — призналась она.

— И меня трясет, словно сейчас решается не судьба Князева, а моя собственная.

— Тш-ш, кажется, кто-то идет, — шикнула Алиса и, выпрямив спину, строгим взглядом уставилась на дверь.

За дверью послышалось чье-то покашливание, и через мгновение она распахнулась. На пороге возникла еще совсем нестарая женщина с опухшими глазами и нечесаными волосами.

«Вобла», — окрестила ее про себя Юлька, глядя на ее невозможную худобу.

— Чего надо? — спросила хозяйка квартиры, с подозрением разглядывая девушек. — Если вы к Настьке, так нет ее, померла она.

— Здравствуйте, примите наши соболезнования, — очень душевно произнесла Алиса. Юлька промолчала, лишь кивнула головой в знак приветствия.

— А что мне от ваших соболезнований? — проворчала женщина. — Из них каши не сваришь и шубы не сошьешь.

— Я так понимаю, вы Людмила Ивановна, мама Анастасии? — спросила Алиса, решив не обращать внимания на ворчание несимпатичной особы.

— Ну, я Людмила Ивановна, и что с того? — прищурилась та. — Чего надо-то?

— Нам нужно с вами поговорить, — ответила Алиса. — Можно пройти в квартиру?

— Нечего вам в моей квартире делать, здесь говорите, — категорически возразила женщина.

— Неудобно как-то… на пороге, — откровенно растерялась Алиса. — Мне нужно кое о чем спросить.

— Вот и спрашивай, а захочу я отвечать или нет, еще посмотрю, — отрезала алкоголичка.

— Но это конфиденциальный разговор…

— Чё?

— Вы же не хотите, чтобы все соседи слышали, о чем мы с вами будем говорить? — сделала еще одну попытку Алиса.

— А начхать мне на соседей, мне с ними детей не крестить, — усмехнулась женщина. — Хочешь — говори здесь, а нет, так я пошла, — проговорила она и уже вознамерилась закрыть перед девушками дверь.

— А если вот так? — подсуетилась Юлька, и в ее руках, словно у фокусника, появилась синенькая купюра достоинством в тысячу рублей.

— Ну, коли так, проходите, — мгновенно подобрела Людмила Ивановна и, проворно выхватив деньги из рук девушки, отступила назад, пропуская гостей в квартиру. Те прошли, и хозяйка пригласила их в кухню.

— Проходите сюда, в комнате муж спит, не нужно его беспокоить, — проговорила она, поглаживая карман, куда сунула тысячную купюру.

— У вас однокомнатная квартира? — спросила Алиса.

— Нет, у нас две комнаты, во второй жила Настька… Настенька, доченька наша, — притворно всхлипнула она. — И мы ее пока закрыли. Потом найдем какого-нибудь постояльца, сдадим. А что делать? Жить на что-то надо? Вон дороговизна кругом какая, хоть и в магазин не ходи. Кто-то жирует, а такие, как мы, скоро с голоду пухнуть начнут!

«Ты-то распухнешь, как же, только не от голода, а от водки», — подумала Юлька, с отвращением глядя на неопрятную бабу.

— Этот гад, этот миллионщик, убил нашу девочку, кормилицу нашу, — сморщилась женщина. — Осиротил нас с отцом, сволочь такая! Думает, если он богач, значит, ничего ему и не будет? Только вот ему! — она покрутила кукишем перед носом у Алисы. — Будет теперь сидеть как миленький, а фирма его пусть платит нам за ущерб!

— Обещали заплатить?

— А куда они денутся? Заплатят как миленькие, не фирма, так жена его. Почему это мы должны страдать? По какому такому праву он убил нашу дочку, кормилицу нашу? — злобно спросила она.

— Скажите, Людмила Ивановна, а зачем вы соврали следователю, что Князев был знаком с вашей дочерью и даже подвозил ее домой на машине? — неожиданно спросила Алиса.

— А затем и соврала… — сердито сверкнула глазами баба и сообразила, что говорит не то, что нужно. — Чевой-то ты плетешь, девка? — опомнилась она. — Никому я ничего не врала, а говорила чистую правду! Вон и у отца можете спросить, мы вместе видели его машину, как он несколько раз подвозил нашу дочку, Настеньку.