Толстушка под прикрытием

– Этот похититель и серебро спер! – с жаром воскликнул Степан. – Больше некому! Похитил тестя и дорогие вещи схапал, увез и его, и коробки!

Я постаралась удержать рвущиеся на волю злые слова. Ай да парочка! Сначала всплыла история о том, что несколько пачек долларов «случайно» выпали из мешков и затерялись в багажнике, а теперь выясняется, что сервиз стоимостью в немалую сумму исчез в неизвестном направлении. И дочурка бы не полетела быстрее ветра в полицию, не начни ей угрожать охранник. Однако очень оборотистые и ушлые ребята эти Майоровы. Понятно, почему они не отвезли несчастного Юрия Николаевича в клинику и тайком зарыли его тело на дачном участке. А тут еще богач, у которого пропал дорогой сервиз, объявился, но Зина быстро сориентировалась, решив свалить ответственность на пропавшего отца.

– Слава богу, олигарх нас больше не теребил, – завершила рассказ Зина. – Небось для него сотни тысяч – как для меня три рубля.

Степан встал и начал кружить по комнате:

– Откуда у Юрия Николаевича столько бабла? Вот загадка!

– Не мельтеши! – приказала ему жена. – Кто ж тебе ответит? Но я знаю, когда у него деньги появились – лет пять назад. Папа тогда с мамой поругался и желудок лечить уехал. Вернулся из санатория другим человеком. Он, правда, всегда после отдыха благостный приезжал. Пару месяцев улыбался, ни на какие мамины подколы не реагировал, не злился. Как-то раз мамуля даже решила в этот «Конский завод» тайком скататься и взглянуть, чего ему там так нравится. Подумала, что он любовницу завел, бабу местную. Мне сказала: «Поймаю кобеля с поличным и все что можно у него оторву. Будет знать, как по чужим постелям шастать! Запомни, доченька: своего никому отдавать нельзя. Если кто на твоего мужа губы раскатает, бритвой надо по этим губешкам чикнуть».

– Ну, и тещенька… – поежился Степан. – Доброты в ней немерено от рождения было. И ума хватало, учила дочь правильному, по ее мнению, поведению.

Зинаида не обратила внимания на слова супруга.

– Назад мама приехала разочарованная: в санатории никого из женщин моложе пятидесяти не оказалось, а горничные, официантки, тетки с ресепшен и врачихи – вообще пылью веков покрытые бабки.

– Ясное дело, почему Юрию Николаевичу там нравилось, – хихикнул Степан. – На работу вставать не надо, есть-пить четыре раза в день дают, лес, рыбалка, все тебе улыбаются, про здоровье спрашивают, и жены-пилы рядом нет.

– Но в последний раз папа там до конца срока не остался, – уточнила Зинаида. – Он так рассчитал, чтобы вернуться двадцать второго августа (двадцать третьего у меня день рождения), а появился восемнадцатого. Мы его не ждали, генеральную уборку затеяли. По всей двушке раскардаш, окна моем, бац – отец входит! Мамуля на него налетела: «Чего рано приперся? Квартира не убрана, обед не сготовлен». А он неожиданно обиделся: «Раз мне не рады, уеду». Повернулся и ушел. Мать ему вслед крикнула: «Раньше девяти вечера не показывайся!» Папа и не вернулся, объявился двадцать второго. Маманя на него накинулась: «Где шлялся?» И услышала в ответ: «В Москву по делам ездил». Ох какой скандал она закатила! Люстры тряслись. Утром отец мне подарок сделал – сережки бриллиантовые, кулон им в комплект и золотую цепочку. Я даже растерялась, очень уж дорогое подношение, никогда такое не получала. И тут мать опять метлу оседлала, давай с вопросами приматываться: «Где взял? Сколько стоили? Деньги от семьи ныкаешь? Заначки делаешь?» Папа тихо ей попенял: «У дочки день рождения, не порти праздник». Но разве ж ее остановишь?

Зинаида махнула рукой:

– В общем, налетела чуть ли не с кулаками, ответа требовала, откуда деньги на украшения появились. Потом заявила: «Девчонке двадцать три года, а ты ей брюлики купил. Не по возрасту ювелирка! У тебя жена голая ходит, зимой в драповом пальто бегает, а все вокруг в шубах. Или отвечай, где бабло надыбал, или пошел вон». Отец ко мне повернулся и сказал: «Извини, не хотел, чтобы так получилось, да, видно, иначе нельзя. Валентина, я на развод подаю. В Москву ездил на работу устраиваться, нашел место с большим окладом. Дочери презент приобрел на подъемные, их начальство мне для переезда в столицу выдало. Живи, Валя, счастливо, надоела ты мне хуже проказы». Мать в слезы: «Юра, ты с ума сошел…» Но папа на ее рыдания внимания не обратил и действительно умотал в Москву. Правда, развод не оформил, просто жил отдельно. И мамины похороны он оплачивал.

– Мораль: бабы, помните, мужик тоже человек, будете ему на голову наступать, в семейном счастье топить – он подергается, а потом из-под пятки вывернется и уплывет, – подытожил Степан.