Цирк кошмаров

Алиса оказалась на светском приеме, где госпожа Моник, одетая в элегантное черное платье в пол, красиво открывающее в меру загорелую гибкую спину, вела с кем-то ни к чему не обязывающие разговоры.

К счастью, как уже заметила Алиса, в мире снов не существует языковых различий – язык нашего подсознания один, поэтому во снах мы легко понимаем друг друга.

– Здравствуйте, госпожа Моник, – подошла к француженке Алиса.

Та окинула девушку удивленным взглядом – на Алисе были джинсы и любимый полосатый свитер, в таком виде ей легче всего ходить по снам, такой она привыкла себя видеть.

– Простите, нас не представили. Вы, наверное, дочь болгарского посла? – спросила француженка, улыбаясь и, конечно, воздержавшись от комментария по поводу неуместной одежды. – Рада нашей встрече.

– Я не дочь посла, – покачала головой Алиса. – И вообще, боюсь, не была приглашена на это мероприятие.

– Неужели? – тонко очерченные брови удивленно приподнялись, а изящная рука с беспокойством коснулась длинной нити крупного жемчуга. – И как же вам удалось сюда проникнуть?

– Легко, ведь мы в вашем сне.

– Во сне? – госпожа Моник отступила. – Ты очень странная девушка и говоришь совершенно невероятные вещи.

– Посмотрите, ваши гости не обращают на меня внимания.

Алиса указала на нескольких элегантных дам и джентльменов, разговаривающих неподалеку. Но только она произнесла это, те тут же удивленно уставились на девушку. Послышались возгласы, а потом к Алисе подошел высокий мужчина, по виду охранник, и попросил ее последовать за собой.

– А вот теперь вы обратили на это внимание, и ваш сон тоже изменился, – сказала Алиса госпоже Моник. – Позвольте увести вас отсюда, мне очень нужно с вами поговорить!

Француженка заколебалась, а охранник, уже взявший Алису за плечо, застыл, точно статуя.

– Это касается вашего кошмара про колыбель, – добавила девушка, взяла госпожу Моник за руку и открыла перед ней вырисовавшуюся из воздуха дверь. – Ну что, пойдете со мной?

– Пойду, – ответила та и решительно шагнула в проем.

Девушка привела свою гостью на высокий холм, где недавно стояла с Олегом. Это место казалось прекрасным и умиротворяющим. Трава под ногами была гораздо мягче самых пушистых ковров, небо сияло голубизной, оттененной легкими облачками, в воздухе пахло свежестью и цветами.

– Значит, я и вправду сплю? – француженка с удивлением огляделась. – Здесь очень мило… Это тоже сон?

– Да, кусочек страны снов. Если вам удобнее поговорить в привычной обстановке, можете подумать о своей гостиной, и мы пройдем туда.

– Нет-нет! – поспешно возразила госпожа Моник. – Как давно я не была в подобных местах! Можно я сяду?

– Конечно!

Они уселись прямо на траву. Француженка с удовольствием скинула неудобные туфли на высоченной тонкой шпильке и бросила их на землю.

– Откуда ты знаешь про мой кошмар? – повернулась она к Алисе.

– Я его видела, – и Алиса до мельчайших деталей пересказала тот сон, что мучил француженку с недавних пор.

– Все это странно… – госпожа Моник сорвала травинку и зажала ее в зубах. – Неужели ты и вправду можешь проделывать все эти вещи?.. Но откуда ты вообще взялась? Тебя прислали сюда, чтобы навредить мне? – в тщательно подведенных шоколадно-карих глазах сверкнуло подозрение.

Девушка покачала головой.

– Вовсе нет. Напротив, я хотела бы помочь вам избавиться от того, что вас тревожит… Так получилось, что я вмешалась в это дело по собственным причинам. Мне нужно помочь одному… человеку, и мне кажется, что вы с ним связаны.

Моник помолчала, обдумывая услышанное.

– Почему-то я тебе верю, – сказала наконец она. – И в любом случае хуже, чем сейчас, уже быть не может.

– Расскажите, что случилось, – попросила Алиса. – Мне нужно знать всё.

Женщина тяжело вздохнула.

– Хорошо, – проговорила она, – я расскажу тебе то, что не рассказывала никому… Вот послушай…

Все началось, когда молодая жена крупного бизнесмена и политика, Моник де Верье, теперь уже Аль-Каддур, через некоторое время после свадьбы стала неважно себя чувствовать. Сначала это было хоть и легкое, но постоянное утомление, потом появились боли в суставах, из носа постоянно шла кровь. Моник чувствовала себя все хуже и хуже. Обратились к врачам и услышали страшный диагноз: острая лейкемия. Болезнь прогрессировала очень быстро, и надежд на спасение почти не оставалось.