Цирк кошмаров

Он казался абсолютно материальным. Алиса чувствовала биение крови в выступающих из-под кожи венах, судороги, сотрясающие изуродованное тельце, и наливающееся дурной кровью родимое пятно на правом предплечье. Девушка, как тогда, с отцом Олега, очутилась за пределами сна, в палате, где действительно находился несчастный ребенок.

Квазимодо бился в конвульсиях, его тело скручивала жестокая боль, горло малыша давно охрипло и могло исторгать только слабые стоны. Алиса обняла ребенка и вдруг явственно почувствовала упругие трубки, идущие к его телу. И по одной из этих трубок текло то, что могло убить десяток взрослых людей, если бы у тех хватило дури подключиться к этому дьявольскому трубопроводу.

Ощутив неимоверную боль Квазимодо, Алиса взбунтовалась.

– НЕТ! ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ!

Напрягшись, она изо всех сил рванула трубку.

Ну и пусть Алиса находилась по ту сторону реальности – она ОЧЕНЬ хотела не допустить проникновения яда в искореженное жалкое тельце, и она добилась этого. Игла вылетела из тела, и аппарат, к которому был подключен Квазимодо, вдруг тонко и противно запищал.

Девушка не успела обрадоваться собственной победе, когда в палату вбежала медсестра – немолодая грузная женщина с простым топорным лицом и темными, щедро сдобренными проседью волосами. Алиса уже видела ее в воспоминаниях Квазимодо.

– Ах ты боже мой! – воскликнула сиделка, всплеснув руками. – Как же это он смог вырвать?

Она устремилась к аппарату с явным намерением вернуть иглу в руку малыша.

– Не трогайте его! – девушка бросилась ей наперерез, пытаясь остановить, но сиделка даже не заметила препятствия, шагнув сквозь Алису, как через туман.

Вот оно, оказывается, как – быть привидением. Все ясно видишь, но ничего не можешь сделать. Боль, отчаяние, злость наполняли Алису до краев. Зачем она здесь, если обречена быть лишь бесполезным и бессильным свидетелем? Неужели ничто не спасет и так настрадавшегося малыша – сейчас, когда его судьба может измениться к лучшему, когда он находится всего в шаге от спасения?

Сиделка взялась за иглу и вдруг замерла, словно парализованная.

Алиса с удивлением посмотрела на Квазимодо и увидела, что его рука поднята, а пальцы согнуты, словно он держит чью-то невидимую руку.

С минуту женщина стояла неподвижно с застывшим, будто во сне, лицом, а потом сцедила смертоносную жидкость и вылила ее в раковину, находящуюся здесь же, в углу палаты.

– Ну вот, – пробормотала она, глядя на пустой сосуд для внутривенных вливаний, – инъекция сделана, все как хотел профессор.

И сиделка, шаркая, вышла из палаты.

Алиса была потрясена.

– Что это было? Как ты это сделал? – спросила она, сев на кровать Квазимодо.

Тот еще не оправился от боли и страха и смотрел на девушку, словно не понимая, о чем она говорит.

– Как ты это сделал? Как заставил ее повиноваться? – спросила Алиса настойчиво.

– Я не знаю! – ребенок заметался по постели. – Я боюсь! Я не хотел, чтобы она меня мучила! Я хотел, чтобы она вылила эту гадость и оставила меня в покое. Я сделал что-то плохо? Я плохой? Меня нужно наказать?

Он впал в настоящую панику, и Алисе пришлось обнять его, бормоча успокаивающие слова, гладя трясущееся крохотное тельце.

– Ты все сделал правильно. Ты спасся, а это самое главное, – прошептала она, удивляясь, сколько же в этом несчастном искалеченном ребенке силы, если он способен быть одновременно в обоих мирах, если он способен передавать свои мысли на расстояние и внушать что-либо взрослым, вполне сформировавшимся людям.

Этот несчастный малыш, бесспорно, гораздо сильнее ее самой. Он гораздо сильнее всех тех, кого она только знала!

– Скоро мы вытащим тебя отсюда, – пообещала она Квазимодо. – А пока не позволяй им себя обидеть! И зови меня на помощь.

Он посмотрел на нее удивительными, очень большими и темными, словно пронизывающими, глазами.

– Спасибо, – он ткнулся большим шишковатым лбом ей в плечо, прижался и замер.

Девушка сидела, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить малыша, а он вдруг глубоко и горестно вздохнул.

– Я хотел бы, чтобы ты побыла здесь подольше, – сказал он грустно, – но тебя зовут. Ты должна вернуться.

– Кто зовет? – удивилась Алиса. Она уже забыла, что происходит с ней в реальности, и вдруг и вправду услышала отдаленный голос.