Цирк кошмаров

– Куда нам? – Алиса огляделась.

– На первый ряд, в центре, – Олег еще раз сверился с билетами. – Странно, я думал, у нас такие элитные места потому, что никто больше не хочет идти на представление. А тут едва ли не аншлаг!

– Значит, представление хорошее!

Они пробрались на свои места в уже заполнившемся первом ряду, сели прямо перед сценой, и не успели еще толком оглядеться, как заиграли трубы, и на манеж выскочил клоун.

Это был не тот клоун, что встречал их у входа. Этого Алиса и Олег еще не видели – можно даже не сомневаться, потому что, увидев его однажды, навряд ли сможешь когда-нибудь позабыть.

Клоун был настоящим лилипутом. К тому же скорченным лилипутом с безобразным двойным горбом, коротенькими конечностями и перекошенным на одну сторону лицом, из-за чего традиционно нарисованная огромная клоунская улыбка казалась еще более жуткой. Его неестественно рыжие волосы были вздыблены, как у какого-нибудь сумасшедшего профессора из фильма. От вида этого клоуна Олега бросило в дрожь.

– Добренького вечера, дорогая моя публика! – противным писклявым голосом поприветствовал клоун зал. – Добро пожаловать в цирк мутантов! Впрочем, «добро» – это еще надвое сказано. Потому что кому будет добро, а кому и не очень! – Он потер маленькие ручки и захихикал. – Ведь только у нас вы сможете увидеть самые захватывающие и самые жуткие вещи! Только здесь распиливают на части и опускают под землю в настоящем гробу! Только здесь отважный наездник на полном скаку бросает кинжалы в свою бесстрашную и очаровательную ассистентку! Только здесь вас ждут самые настоящие монстры!

Последние слова он прокричал так торжественно и страшно, что по спине пробежала дрожь. Публика отозвалась нестройным шумом, кажется, вполне одобряя предложенную программу.

Олег взглянул на Алису. Она сидела вся бледная и широко распахнутыми глазами смотрела на уродца, который уже вовсю прыгал по сцене, разом подбрасывая в воздух разноцветные шарики, мелькающие так быстро, что получалась настоящая радуга.

– Я не знал, что это какой-то цирк мутантов, – прошептал Волков ей на ухо. – Извини. Хочешь, уйдем?

Алиса бросила беглые взгляды по сторонам, потом посмотрела на сцену.

– Нет, – шепнула она в ответ. – Как-то неудобно уходить… Если бы мы в последних рядах сидели… Посмотрим, может, оно еще ничего будет. Не понравится – сбежим в перерыве. Тут ведь должен быть перерыв?

Олег кивнул. Объявленная программа и выкрутасы несчастного уродца его определенно напрягали. Но, с другой стороны, они так долго добирались до цирка, да и погода на улице не то чтобы приятная, располагающая к прогулкам… В общем, жаль сразу поворачивать обратно. Возможно, Алиса права, и программа будет действительно приличной.

Как раз в это время появилась пара воздушных гимнастов. Мужчина и женщина. Они тоже оказались карликами и свое уродство не только не пытались спрятать, а, напротив, всячески подчеркивали – с помощью блестящих искрами костюмов, убого смотрящихся на толстых, похожих на обрубки телах; с помощью грима, превратившего и без того безобразные лица с шишковатыми лбами и раздвоенными носами в жуткие маски, в которых не проглядывало уже ничего человеческого. Вот уж действительно мутанты!

Однако, поднявшись на тросах под купол, уродцы оказались неожиданно ловкими и подвижными. Они выделывали немыслимые сальто, совершали невероятные прыжки, от которых у зрителей замирали сердца, крутились и повисали вниз головой, держась на перекладине пальцами ног. Казалось, что законы земного тяготения над ними не властны, а тела не имеют позвоночника и прочих костей. При этом Олег не заметил у гимнастов страховки, и от этого становилось еще более не по себе. Так и мерещилось, что вот-вот одна из крохотных фигурок сорвется, чтобы камнем рухнуть вниз и недвижимой остаться на арене.

Это зрелище было противоречивым – и притягательным, и отталкивающим одновременно.

Зрители неистово аплодировали. Очевидно, представление имело успех. Хотя что они в нем находят, Олег никак не мог понять. Ему было страшно, и чем дальше – тем сильнее. Гнетущее впечатление подчеркивала музыка. Сопровождала выступление не обычная веселая цирковая музыка, а что-то мрачное, порывистое. Голоса скрипок звучали надрывными смертными стонами, трубы играли траурный марш, а барабаны били словно в сердце, и каждый их удар, казалось, вколачивал в него сваю.