Слишком чужая, слишком своя

Дом окутал меня запахом пыли. Здесь работы! Ничего, сейчас займусь. А потом помоюсь — и в кровать. Постельное белье должно быть в шкафу. Я включаю свет. Так и есть, все цело: документы в комоде, одежда в шкафу.

Из последних сил я слоняюсь с тряпками и пылесосом. Снимаю шторы и вешаю новые, слишком много здесь скопилось пыли. Ничего, это всего лишь пыль, а не холерные вибрионы. Это всего лишь пыль, хотя и собиралась она здесь несколько лет.

Изнемогая от отвращения, я сдираю с себя одежду. Пока шла, на меня осела гадость с улицы. Грязь и микробы. Хорошо еще, что стиральная машинка в порядке. Выстираю и успокоюсь. Когда я добралась до постели, уже совсем рассвело. Но я буду спать хоть весь день. Раз уж я здесь, какая мне теперь разница? А завтра... или сегодня? У меня есть несколько срочных дел.

18

Утро. Паршивое серое английское утро. Или вечер? Здесь этого не поймешь. Сколько я спала? Так, пять часов. Значит, все-таки утро. Я спала сутки напролет. Я могу не есть, не пить, но сон — это мое слабое место. Иначе зачем бы мне понадобился такой вот домик? Именно потому, что я могу так спать. Дядя Макс, и Стен, и папа — все они считали это просто капризом, меня это всегда раздражало. Что они понимают! Да если я не высплюсь до нужной точки, я плохо себя чувствую. Для агента это огромный минус. Но он у меня единственный — поэтому мне прощают. Тем более что возникни необходимость — и я смогу не спать несколько суток, но зато потом! Потом меня не разбудят даже трубы Страшного суда — если я нахожу место, где могу ослабить вожжи без риска для национальной безопасности и собственного здоровья.

Я выползаю на кухню. Что у нас здесь? Помнится, я накануне перекладывала какие-то банки... Так и есть, несколько банок с тушенкой, еще полгода пригодны. Сварю суп.

Я переоделась и поела. Пора выходить. Надо будет прибраться во дворе, оба дома по соседству пустые. А ведь были заселены, когда я была здесь в последний раз. Значит, уехали, тем лучше. Меньше соседей — меньше вопросов.

Одно меня тревожит: на всех документах та Керстин. То бишь Лили-Роуз Бернс. Перепутать нас невозможно. Значит... Да, мне просто нужен был повод для этого. Если только док Синклер еще там. И еще жив. И не спился. Если нет — значит, нет. Есть варианты, просто Синклер — лучший.

Я иду по улице, потом сажусь в автобус. Лондон уже проснулся, но в автобусе еще почти пусто. Взять бы сейчас машину напрокат... Черт, документы! Нет. Я должна раствориться в этом городе. Он мне должен за прошлый раз.

— Кто там?

Знакомый голос, даже слишком. Мюррей Синклер, старый авантюрист. Лучший пластический хирург, но вот беда: как-то раз немного выпил, испортил вывеску клиенту — и все.

— Открывай, Синклер, у меня и так настроение на нуле.

— Я слышу голос, но этого не может быть, — да, ему всегда нравилась эта фраза из «Стирателя». Наконец-то у него появился повод произнести ее!

Щелкнул замок, и вот передо мной Синклер во всей красе. Поседел, добавилось морщин. Но взгляд живой, цепкий и радостный. Не похоже, что он спился. Это хорошо. Я давала ему иногда подзаработать за счет нашей конторы, и только я имела с ним контакт. О нем никто не знал, значит, Кен тоже. Синклер иногда переделывал вывески нужным людям — естественно, с их согласия. Не надо на меня таращиться, старик, я и так знаю.

— Боже милосердный! Это ты, Лили? — Его лицо краснеет ещё больше. — Заходи же, скорее.

Он живет в своем старом доме, но не так шикарно, как раньше.

— Я даже ни о чем не спрашиваю. Идем в кабинет.

Я иду за ним в кабинет. Можно подумать, что это просто макет операционной. Но я точно знаю: если кое-что добавить, все приходит в действие.

— Садись сюда, — он включает лампу. — Кто сотворил с тобой такое? Руки оторвать этому мяснику. Так, здесь забрали довольно аккуратно... Теперь нос... Придется поработать. Несколько часов, если ты хочешь все за один раз. Это встанет тебе в кругленькую сумму.

— Если ты сможешь сделать.

— Я? — Он обижается. — Да я мог бы Квазимодо превратить в Брэда Питта. А тут какая-то несчастная... Ну, ладно. Пятьдесят тысяч. Но я же рискую!

— А я не рискую? Может, ты за это время спился. Может, подрастерял квалификацию. Кто может мне гарантировать? Я рискую остатками своей вывески, а ты...

— А я рискую жизнью, если... Только не будет никакого «если». Я завязал уже давно. Потом скажу, почему. А такие операции мне приходилось делать за это врем много раз. Благодаря твоей протекции — помнишь? То-то же.